Mysterium Coniunctionis

401 Если пищей царицы было мясо павлина[1392], то ее питьем была кровь зеленого льва. Кровь

[1393] — это один из наиболее известных синонимов aqua permanens и его использование в алхимии зачастую основано на церковной символике и аллегориях, связанных с кровью[1394]

. В Cantilena imbibitio (пропитыванию)[1395] "мертвой"

[1396] таинственной субстанцией подвергается не царь, как это происходит в "Allegoriae Merlini", а царица. Замена одного образа другим и смешивание образов так же характерны для алхимии, как для мифологии и фольклора. Поскольку эти архетипические образы порождаются непосредственно бессознательным, то нет ничего удивительного в том, что они в очень значительной степени заражены его содержимым[1397]

. Именно поэтому нам так трудно понять алхимию. Здесь доминирующим фактором является не логика, а игра архетипических мотивов, и хотя формально она "нелогична", она, тем не менее, подчиняется законам природы, до объяснения которых нам пока еще очень далеко. В этом отношении китайцы пошли гораздо дальше нас, что можно понять при внимательном изучении трактата "И Цзин". Названный близорукими представителями западной цивилизации "собранием древних магических заговоров" (это мнение подхватили сами современные китайцы), "И Цзин", на самом деле, является сложнейшим психологическим построением, цель которого заключается в том, чтобы организовать игру архетипов, "чудесных действий природы", в определенную схему, чтобы создать возможность для ее "расшифровки". Пренебрежительное отношение к тому, чего ты не понимаешь, всегда было признаком глупости.

402 Замена одного образа другим или смешивание образов было бы невозможно, если бы между ними не существовало принципиального сходства субстанции, гомоузии. Отец, мать и сын состоят из одной и той же субстанции, и то, что говорится об одном, в значительной степени относится и к другим. Этим объясняются и варианты кровосмешения — между матерью и сыном, братом и сестрой, отцом и дочерью, и т. д. Однако, алхимики осознавали существование гомоузии их основных субстанций в степени достаточной не только для того, чтобы назвать двух антиподов драмы coniunctio одним Меркурием, но и для того, чтобы признать тождественность prima materia и сосуда. Точно так же, как aqua permanens, влажная душа-субстанция, появляется из тела, которое она намеревается растворить, так и мать, которая растворяет в себе своего сына, есть не что иное как женский аспект отца-сына. Эта распространенная в среде алхимиков точка зрения могла основываться исключительно на принципиальном сходстве субстанций, которые были не химическими, а психическими; и, как таковые, принадлежали не сознанию, в котором они были бы дифференцированными концепциями, а бессознательному, в усиливающейся тьме которого они соединяются в контаминации одна больше другой.

403 Итак, если нам говорят, что царица пила кровь, то этот образ во всех отношениях соответствует царю, пьющему воду[1398], царской купели, сделанной из дуба, царю, утонувшему в море, акту крещения, проходу через Красное Море и кормлению ребенка матерью богов. Вода и содержащий ее сосуд всегда обозначают мать, женский принцип, наилучшим обозначением которого является "инь", точно так же, как в китайской алхимии "ян" обозначает царя[1399].