МЖ. Роман-жизнь от первого лица

Пребывая в подобном возвышенно-поэтическом состоянии, я не сразу обратил внимание на неприметный с виду «Golf», который как приклеенный следовал за нами на одинаковом расстоянии. Вместе мы проехали через весь город, вместе выехали на скоростное шоссе и помчались в сторону аэропорта. Чем дольше мы ехали, тем больше мне не нравился этот «Golf», пассажиров которого, из-за расстояния между нашими автомобилями, я не в состоянии был разглядеть невооруженным взглядом, а бинокль был в чемодане, и достать его на ходу не представлялось никакой возможности. Мы ехали в крайнем левом ряду. «Golf» следовал в тридцати-сорока метрах правее, и я подумал, что если это хвост, то мне нечего бояться: доведут до аэропорта, убедятся, что улетел, и все. Хотя смысла в этом никакого не было. Для этого необязательно заниматься слежкой, достаточно просто залезть в компьютерную базу аэропорта, что, я уверен, было по силам тем, кто мог сейчас находиться в машине, и сличить мою фамилию с подтверждением о регистрации и вылете. Значит, не слежка или, вернее, не просто слежка? В таком деле нужно сразу отталкиваться от самого худшего, а самым худшим исходом в этой ситуации могло быть то, что «Golf» вдруг поравняется с нами и с левого заднего пассажирского места будет открыт огонь. Пули прошьют насквозь и эту ветхую колымагу, чей удел давно быть переработанной во вторичное сырье, и мое не защищенное ничем тело. И такой вариант развития событий меня совершенно не устраивал. Я был уверен в том, что преследует меня не полиция, те так не действуют, а именно «пауки», так я назвал их про себя. Я уже было хотел посвятить в свои мрачные догадки водителя, но «Golf» вдруг стал резко перестраиваться в правый ряд с очевидной целью атаковать и закончить тем самым мою аргентинскую одиссею и неловко подрезал какого-то отчаянного лихача на совершенно неописуемо раздолбанном, но быстром «фордике» лет двадцати от роду, но летевшем со скоростью пули. «Фордик» задел задний бампер «Golf», отчего тот развернуло перпендикулярно шоссе и машина начала крутиться, как шестилетний шалун, скатывающийся со снежной горки. Я насчитал пять кувырков, после чего машинка, как ни странно, не взорвалась, а встала на вывернутые и почти что оторванные колеса. Крыша ее была сплюснута почти до самых дверей, а «фордик» радостно въехал ей вдогонку прямо в бок, скончавшись от таких потрясений. Ожидать продолжения погони не приходилось. Я посмотрел на небо и перекрестился. «Фордик», доживший до мафусаиловых лет, оказался поистине машиной-филантропом и спас мне жизнь, достойно окончив свои дни и заслужив высокое звание «Автомобиль – друг человека». Дальнейшая дорога никаких сюрпризов не преподнесла, я щедро расплатился с водителем, тот помог мне загрузить багаж на тележку и довольный умчался восвояси, не подозревая, что, скорее всего, избежал смерти. Без происшествий я прошел регистрацию и поднялся наверх, на второй этаж, для прохождения спецконтроля. Полицейский, дежуривший у входа в зону для пассажиров, попросил меня предъявить посадочный талон. Я предъявил.

– Сеньор должен оплатить пошлину.

– Какую еще пошлину?

– Сбор аэропорта. Вот касса, прошу вас.

Я пошел к кассе, чертыхаясь и посматривая на входные двери внизу. Пока все было спокойно, но вот мое внимание привлекли двое мужчин, которые не были похожи на обычных пассажиров. У них не было багажа, они заметно нервничали и суетились. Один из них ринулся к стойке регистрации, другой остановился и принялся осматриваться. Я поспешно отвернулся, чтобы не встретиться с ним глазами, и протянул свой билет в окошко кассы.

– С вас пятьдесят шесть песо, сеньор.

– Вот сто песо, и оставьте сдачу себе, я очень спешу.

– О, сеньор так добр. Благодарю вас.

– К сожалению, у меня нет времени как следует воспользоваться твоей благодарностью, красотка.

– Ха-ха-ха, какой смешной сеньор!

Я вернулся к полицейскому, махнул перед его носом талоном с отметкой об уплате сборов и пересек заветную черту, за которой действовал режим полетной безопасности и можно было не опасаться тех двоих неудачников. Я шел по коридору, но остановился и обернулся. Они стояли перед полицейским и молча смотрели мне в спину: двое крепких парней моего возраста или чуть старше. Я запомнил их лица, такие же нетипичные для этих мест, как и лицо внука Глобоцника. Окончательно обнаглев и чувствуя собственную безнаказанность, я остановился и показал им оттопыренный средний палец сразу на обеих руках, затем помахал на прощанье и пошел дальше. Неудачники, сосунки, дедушка Адольф был бы вами недоволен, ха-ха-ха.

Оставшееся время до вылета я провел, словно сидя на иголках, и окончательно успокоился только тогда, когда самолет оторвался от земли и начал набирать высоту. Впереди меня сидел католический священник в своей черной рубашке с белой вставкой в планке воротничка, сзади раввин в шляпе и с роскошной бородой. Я улыбнулся: понял, что безопасность обратного полета гарантирована небесами. Прощай, Аргентина.

Часть III

На двух стульях

В родном болоте