На Алтае. Записки городского головы

На мельнице. Гроза. Засели. Сомнительная туча. Ужасный смерч. Разговор. Кудрявцев. Опять эксцентричный Оларовский.

Нам живо запрягли лошадей, и мы покатили дальше.

— А знаете что, — не махнем ли мы вместо Барнаула к Платонову на мельницу? Там всегда гостям рады, поиграем в картишки и отлично проведем время.

— А потом ночью тащиться на перевоз?

— Зачем? Мы там и ночуем, а то видите, что-то грозой пахнет.

— Пожалуй, поедемте. Я люблю этот дом и с удовольствием побываю с вами, Платоновы — такие милые гостеприимные люди.

Исправник приказал ямщику ехать на мельницу, и мы прикатили туда еще далеко засветло. Милейшие хозяева были очень рады, расспросили нас про охоту и вместе с нами вдоволь нахохотались курьезной выдумке Генриха Мартыновича. Потом туда же явился и сам виновник нашего смеха, составился вистик, и мы отлично провели вечер; но вскоре разыгралась страшная гроза, и наш милейший хозяин куда-то скрылся: он сильно боится грозы и, несмотря на свою могучую натуру, нервно болеет при первом появлении молнии.

6 июля, после завтрака, мы от души поблагодарили милейших хозяев и, несмотря на перемежающийся дождь, отправились восвояси.

Когда мы приехали к обскому лугу, только что освободившемуся от коренного водополья, нам пришлось не на шутку задуматься — как и где проехать? Дорог было много, и все они, по растоптанным колеям, говорили о том, что тут плохо и там нехорошо, а где лучше — неизвестно.

Пришлось выбрать путь наудачу, и мы сначала поехали сносно, но вот наткнулись на одно жидковатое место и так засадили и лошадей, и тарантас, что пришлось провозиться часа полтора, пока ямщик не вырубил у берега прилежащей старицы большие стяги и мы уже общими силами не выручили из топи тарантас.

В этот день с утра все небо было покрыто страшно густыми и кучистыми облаками то темного, то синеватого цвета. Повсюду собирались тучи, но, как бы жалея нас, проходили мимо.

Еще выручая тарантас, я заметил, что слева от нас, в сильно сгущенной массе облаков, выделилась довольно большая синевато-темная туча, а из нее словно черный рукав спустился книзу и как бы повис над землей, не касаясь ее поверхности. Туча эта, а вместе с нею и зловещий рукав, тихо продвигаясь к юго-западу, грозила чем-то ужасным, тем более потому, что этот рукав, как головная кишка сердившегося индюка, то удлинялась, то укорачивалась, постоянно то суживаясь, то раздуваясь и меняя цвета от темно-бурого до сине-багрового.

— Андрей Андреевич! Вы видите эту штуку? — спросил я, показывая на громадную кишку или хобот, который висел уже над лесом и точно чего-то искал, за что бы ему схватиться, покачиваясь своим почти черным концом.

— Вижу, — какая забавная туча!

— Смотрите, как бы она не позабавила нас чем-нибудь грозным! Надо поскорей убираться.

— Ничего. Вы видите, она тихо проходит стороной.

Тем не менее мы помогли ямщику поскорей запрячь лошадей, сели и кое-как добрались до перевоза, на котором был устроен отличный «самолет».

Поджидая исправника, перевозчики придержали судно и при нашем появлении тотчас засуетились, чтоб спустить с крутого взвоза наш устряпанный в грязи тарантас.

В это время я взглянул на зловещий хобот и заметил, что он уже неподалеку от нас, страшно раздулся, посинел и почти касается берега Оби.

— Постойте, Андрей Андреевич! Не велите, пожалуйста, спускать экипаж. Посмотрите, что делает эта туча? Как бы чего-нибудь не случилось, а воевать с ней на воде — шутка плохая.

— Да, лучше подождать, — ответил он и приказал перевозчикам остановиться.

В воздухе наступила именно зловещая тишина и только пахло какой-то особой сыростью, точно чем-то давило сверху.

Все мы невольно ждали чего-то особенного, и оно не замедлило разразиться в ужасной картине.

Не прошло и минуты, как спустившийся хобот, приблизясь к громадной реке, вдруг сам собой подтянулся нижним концом к Оби, в один миг, как говорили перевозчики, «схватился» с водой — и послышался страшный, оглушающий шум!..

Почти вся видимая часть Оби, несмотря на свою большую ширину (в среднем — верста) в каком-то непроницаемом и неопределенного вида столбе соединилась с темной тучей. Около же этого грандиозного столба клокотала вода, клубилась пена и  громадные фонтаны били так высоко, что их вершины казались выше больших кустов и деревьев противоположного, довольно высокого берега; и все это, взятое вместе, вертелось как бы спирально около своей оси и тут же подвигалось поперек реки.

Это был какой-то первобытный хаос!.. Целый ад жизни и смерти, крутящийся от воды до неба, которое всеми тучами собралось в одно место, к вершине этого гиганта и, слившись с ним, застлало непроницаемой мглой видимый горизонт этой части реки. Да, это был именно ад, который поражал своей ужасной картиной и если не наводил на душу особого страха, то только потому, что этот ужасный смерч проходил от нас не ближе 200 или 250 сажен. Тем не менее все рыбаки и перевозчики сняли шапки и набожно крестились.