На далеких рубежах

Майор Поддубный, посоветовавшись с руководящими офицерами полка, которые горячо поддержали его, решил претворить в жизнь задуманное. Именно об этом он и намекал старшему лейтенанту Телюкову еще тогда, когда тот вернулся с гауптвахты. Но в то время Поддубный не знал, что Телюков в прошлом закончил училище летчиков-бомбардировщиков и при желании мог бы летать на Ту-2, да и Семен Петрович мог бы сказать: «Ну их к лешему, эти Ту-2». Теперь полковник далеко… Спрашивать же Телюкова о согласии — излишне. Это такой человек, что, если его подвести к межпланетной ракете и сказать: «Не рискнете ли, товарищ Телюков, полететь на Марс?», он бы, не задумываясь, ответил: «А почему бы и нет? Лишь бы разрешили…»

Но предстояло еще много дел. Телюкову следовало тренироваться и в полетах на бомбардировщиках, и в прыжках с парашютом. Затем соответствующим образом подготовить бомбардировщики. А главное — получить разрешение. И, наконец, нужно иметь вертолет, который подбирал бы Телюкова после катапультирования.

Многое нужно было еще сделать. Серьезное дело задумано, но Поддубный твердо решил довести его до конца. Его в этом активно поддерживал замполит Горбунов. Он собственноручно писал докладную записку, доказывая, что использование Ту-2 в качестве мишеней — дело большой важности и вполне осуществимо. Замполит стал для Поддубного так же близок, как Дроздов. Поддубный уважал Горбунова за прямоту характера, скромность и прекрасное понимание современных задач по обучению и воспитанию воинов-авиаторов. После отъезда Семена Петровича в отпуск они еще больше сблизились, работали, как говорится, душа в душу. Даже столы поставили в одном кабинете, потому что никогда не мешали друг другу.

— Это идея, Иван Васильевич, аллах ее побери! — говорил замполит, имея в виду Ту-2. — Какая, собственно, разница — целые самолеты мы сдадим промышленности на переплавку или обломки? Зато польза-то какая! А?

— Вот именно!

Захватив с собой инженера, они ездили осматривать Ту-2, сами опробовали на некоторых машинах двигатели, управление, приборы.

Вот об этом, о Ту-2, и думал Поддубный, разговаривая с полковником ночью по телефону.

Подождав, пока Семен Петрович успокоится, отведет душу, он вкратце изложил ему план.

— Ого, что тебе взбрело в голову! — загудел голос Семена Петровича в трубке. — Не лез бы ты, хлопче, допрежь батьки в пекло. Прыток больно!

— Ничего не прыток! У американцев это практикуется.

— Сомневаюсь. Они свои устаревшие самолеты и вообще всякий военный хлам продают стеллитам. На тебе, Данило, что нам не мило, а ты доллары взамен…

— И продают, конечно, и используют как мишени.

— Нет у нас необходимости подражать американцам, — упирался полковник.

— Подражать нечего, но ценное надо перенимать.

— Нет, нет, выкинь ты это дело из головы!

— Не выкину, Семен Петрович! Горбунов — за. Попробуем ходатайствовать перед высшим начальством.

— Ну, валяйте, валяйте, коль нечего вам делать. Только заранее предупреждаю: ничего не выйдет.

— Посмотрим.

Спустя примерно неделю с того дня, как замполит опечатал пакет с докладной запиской в адрес Военного совета, на аэродроме Кизыл-Кала приземлился транспортный Ли-2, из которого высадилась группа офицеров во главе с главным инженером соединения. Увидя своего прямого начальника, инженер-подполковник Жбанов поспешил ему навстречу, чтобы отдать рапорт.

На стоянке самолетов засуетились:

— Комиссия!

Особенно волновались те, кто чувствовал за собой какую-нибудь провинность. Несколько техников побежали в помещение, где хранились формуляры, и начали наскоро заполнять соответствующие графы, которые должны были заполнить раньше. Механики, оружейники, прибористы рвали ветошь и начинали драить самолетам фюзеляжи, крылья, хвосты. Утром, снимая со своего самолета чехол, техник-лейтенант Гречка оторвал шнурок. Не ахти какой дефект, но и к нему тоже может придраться комиссия… Гречка замаскировался под самолетом и, вынув из панамы иглу, принялся поспешно пришивать злополучный шнурок.

Волнения, однако, оказались напрасными. Вопреки ожиданию, главный инженер в сопровождении офицеров направился в противоположную сторону аэродрома, туда, где стояли старые, никому не нужные бомбардировщики Ту-2. Авиаспециалисты, поддавшиеся переполоху, дабы сгладить свою поспешность, а главное, напрасную рачительность и растерянность, разглагольствовали.

Гречка рассуждал как бы сам с собою: