На Дальнем Западе

Индейцы не решились последовать за ускользавшей добычей, опасаясь, что наткнутся где-нибудь на плавучие пески. Да и сражаться в таких условиях с белыми, ружья которых стреляли гораздо дальше и вернее, краснокожие не хотели. Они попытались прибегнуть еще к одному средству и подожгли болотные травы. Но пожар не мог распространяться по болоту, потому что на каждом шагу огонь встречал более или менее значительные пространства воды или, по крайней мере, жидкой грязи и потухал. Правда, окрестности скоро заволокло дымом, искры тучами летели к небу, но это не мешало беглецам, а скорее даже способствовало им, укрывая их от взоров врагов.

Потоптавшись некоторое время на краю болота, индейцы исчезли.

— Ну, нам повезло! Правда, я думал, пропадем мы тут! — приостановил своего измученного и покрытого грязью коня Джон Максим, когда через три или четыре часа караван добрался до конца болота и лошади, оглашая воздух ржанием, ступили на твердую почву прерий, покрытую роскошной растительностью. — И озеро должно быть близко, рукою подать.

И краснокожих, слава Богу, мы оставили позади себя!

Дав немного передохнуть окончательно выбившимся из сил лошадям и очистив их тела от толстого слоя грязи, беглецы снова тронулись в путь, но идя уже шажком, чтобы не загнать лошадей до смерти.

Да и сами они уже не ехали, а шли пешком, ведя лошадей в поводу. Только Миннегага, сидя в седле, посматривала кругом блестящими глазами. Ее лицо было бледно, брови хмурились. Казалось, она шептала какие-то заклинания, но на нее никто, кроме Красного Облака, не обращал никакого внимания.

Прошло еще четверть или полчаса, и Джои Максим, придержав лошадь, воскликнул:

— Вот уже видно Великое Соленое озеро. Теперь мы очень близки к гациенде полковника.

— Поспеем ли туда вовремя? — хмуро сказал Гарри. — Вот, оказывается, и здесь кишат индейцы. Может быть, они уже осаждают гациенду. Может, от нее уже и следа не осталось!

Подумав немного, Джон Максим ответил:

— Доберемся — узнаем. Но я думаю, что этого быть не должно. Трудно предположить, чтобы арапахи получили уже распоряжение Яллы о нападении на гациенду. Это ведь довольно далеко от их становищ, и они, раз началась война, должны стремиться скорее соединиться с сиу и чэйэнами, не отвлекаясь второстепенными предприятиями. Левая Рука очень опытный и толковый воин. Oн умеет беречь силы своих воинов, не тратя их по пустякам.

— А если…

— А, да не каркай, Гарри! — досадливо отозвался янки. — Что за проклятая манера? Тьфу! Словно ты старая баба, которая всяким приметам верит, да все охает, да все стонет… Ну, скоро будем на месте, своими глазами увидим. А покуда и то уж хорошо, что от индейцев мы ускользнули, из шахты выбрались, через болота прошли, не завязнув в зыбучих песках, и, наконец, приближаемся к цели нашего путешествия, хоть усталые, измученные, но, как видишь, невредимые!

Перед вечером пришлось вновь приостановиться, ибо измученные лошади уже еле-еле двигались.

— Эх, я голоден, как волк! — пробормотал Гарри, аппетит которого постоянно давал о себе знать.

— Я не прочь бы основательно закусить! — отозвался Джордж, сходя со своего коня. — Если бы уложить бизона, да вырезать его горб, да поджарить в золе…

— Дьяволы вы, право! — прикрикнул на них агент. — Сразу видно, что вы почти мальчишки! Разве я не такой же человек, как вы? А ведь я терплю же голод! Потерпите и вы! Наконец, постыдитесь хоть девчонки: голодна она, наверное, больше вашего, а молчит.

— На то она индейское отродье! — сконфуженно ответили трапперы.

Но делать было нечего, рассчитывать немедленно раздобыть какую-нибудь пищу не представлялось, конечно, возможным, устроить охоту было нельзя, так как утомленные лошади не могли двинуться с места; значит, оставалось покориться собственной участи и ожидать, когда можно будет наконец добраться до столь желанного основательного отдыха в гациенде полковника Деванделля. Там странников, разумеется, ждал радушный прием, если только гациенда не подверглась еще разгрому.

Когда беглецы часа через два вновь тронулись в путь на заметно оправившихся лошадях, подкормившихся в прерии, где для животных было так много сочной и вкусной травы, всегда молчаливый гамбузино вдруг заговорил, обращаясь к Джону Максиму:

— Сеньор! Я слышал, вы тут упоминали имя Левой Руки, вождя арапахов?

— Ну да. В чем дело, гамбузино?

— Вы, сеньор, встречались когда-нибудь с этим… краснокожим?

— Бог миловал. А что?

— Так. Дело в том, сеньор, что я видел этого вождя!

— Быть не может! — удивился Джон Максим.

— Да, видел! — подтвердил Красное Облако.

— И он не снял с вас скальпа?

— Как видите, нет! — мрачно улыбнулся индеец. — Впрочем, это ведь было тогда, когда арапахи еще не вырыли топор войны, не вступили на тропу сражений. Знаете, тогда они кое-как ладили с бледнолицыми. Я был гостем у Левой Руки несколько дней.

— Значит, вы курили с ним калюмет мира?

Индеец молча кивнул в знак утверждения.

— Это было бы нам при случае очень на руку! — оживился янки.

— Каким образом? — осведомился Красное Облако.