На дороге стоит – дороги спрашивает

За газовой плитой, справа от окна, стоял подготовленный к перетяжке двухметровой высоты матрац – великолепное укрытие. Забрав с плиты чугунные конфорки, затаился в засаде в ожидании дальнейших действий со стороны квартирных грабителей. Они не заставили себя ждать. Одним прыжком оседлав с внешней стороны окно, нападающий обёрнутым в тряпку кулаком выдавил стекло форточки и тотчас выдернул из гнёзд шпингалеты, толчком обеих рук распахнул оконные створки – путь в квартиру (и за тюремную решётку, кстати сказать) открыт. Ему бы задуматься и убраться восвояси, но как бы не так. Парень с улицы протягивает руки внутрь кухни, хватается за край подоконника и в сгустившейся темноте пытается поставить колено на подоконник. Это ключевой момент. Стоит ему, подтянувшись на руках, запрыгнуть внутрь кухни, и мне придётся вступать с ним в рукопашную схватку. Выступаю из-за матраца на свободное пространство и, не долго думая, обрушиваю удар правой руки, в которой зажаты две весомые чугунные конфорки, на уцепившиеся за край толстого, широкого подоконника руки ночного грабителя. Душераздирающий крик, мякотный шлепок упавшего на землю парня, несколько секунд назад маячившего в проёме кухонного окна, и невероятный, одномоментный прыжок ночного пришельца через двухметровый каменный забор. Оказавшись на улице, он застыл на одном месте как вкопанный. С криком: «Где он?» выскочил из своей комнаты в кухню Вениамин, выглянула в неглиже баба Соня – все следом за мной выбежали во двор, а оттуда на улицу. Столпились вокруг насмерть перепуганного, вызывающего к себе жалость, подвывающего от боли парня-налётчика.

– Юрий, ведите его в отделение милиции, оно сразу же за Устьинским мостом, – распорядился Вениамин.

– Пошли, небось, знаешь, где отделение, – не очень-то сознавая, что делаю, обыденным голосом произнёс роковое для парня приказание я. И мы пошли по середине мощённой булыжником улицы: впереди всех поверженный ночной разбойник, за ним я, как привязанный к нему отныне на несколько месяцев, затем прихрамывающий Вениамин, баба Соня в неглиже. На расстоянии пятидесяти метров плёлся понуро сообщник подраненного злоумышленника. Шествие это здорово напоминало сюжетную развязку сказки «Петя и волк». Моё не в меру разыгравшееся воображение включило звук, и я услышал в себе гениальную, картинную, остроумную, сверкающую юмором симфоническую сказку для чтеца и оркестра Сергея Сергеевича Прокофьева. Вскоре отдельные персонажи а ла прокофьевского шествия стали исчезать: отошёл к тротуару и похромал к дому номер шестьдесят четыре Вениамин, заметив наконец, что она в неглиже Софья Ивановна заспешила в подвергшуюся нападению квартиру.

В отделении, куда вдвоём с преступником явился среди ночи, квартирного вора обыскали – финский нож, вязку жгута записали в протокол вещдоками. Парня тотчас отправили в КПЗ.

Почему не испытал я в ходе этой вовсе не безобидной истории ни страха, ни робости? Не знаю.

Может, в самом деле, молодость смерти не боится? В эту пору каких только страшных, кровавых, безумных поступков не совершают – не сознавая зачастую, что творят.

После оглашения приговора и взятия под стражу моего «крестника» в коридоре таганского районного суда ко мне подошли кореша осуждённого и на полном серьёзе обещали «нож под пятое ребро». После такого почувствовал себя неуютно – напала на меня боязливость. Откровенно рассказал всё по порядку Жене Жукову.

– Давай буду тебя сопровождать в качестве телохранителя, – без тени юмора сказал мой друг.

Целую неделю он по вечерам провожал меня до дверей квартиры номер один дома шестьдесят четыре по улице Осипенко. Оба мы были безоружными, но страх преодолевали вполне успешно.