На двух тронах

– Нет, конечно, успокойся, я не то имел в виду, – он укоряющим взглядом указал на дочь, которой вовсе не полагалось слышать ругань родителей. Заметив это, Лика немного поостыла. – Я имел в виду, что ты только и делаешь, что на телефоне висишь, а это ненормально, у тебя же ребенок, ей твое внимание важнее!

– Я и так постоянно ею занимаюсь, ты же уволил няню! И всю прислугу, кстати, тоже. Я теперь не мама, а домработница какая-то, а ведь могла бы с дочкой играть, а не тарелки драить да готовить! – села она на своего излюбленного конька.

– Это вынужденная мера, скоро все закончится, и все станет как прежде, даже лучше, – Максим заговорил примирительным тоном.

– Скорей бы уж, – буркнула Лика, усаживаясь обратно в кресло, остыв так же стремительно, как и загорелась возмущением пару минут назад.

Терпеливо дождавшись окончания сцены, я кашлянула от двери, чтобы привлечь внимание успокаивающихся после перепалки супругов.

– Максим, можно вас на минутку, – я многозначительно указала глазами на коробку в моих руках.

– Что такое? – с тревогой в голосе спросил он, но я лишь кивнула, чтобы он вышел за мной из гостиной. – Иду. Лика, займись ею, – передал он ребенка супруге.

Вдвоем мы зависли над коробкой с мизинцем, и я не торопилась нарушить молчание, хотя вопросы вертелись на языке. Увидев посиневший сюрприз, Максим вздрогнул и дернул головой, но все же взял себя в руки и еще раз внимательно пригляделся к пальцу, точнее к кольцу, которое красовалось у места среза.

– Господи, – лицо его приняло пепельный оттенок, – это точно перстень Николая, – прошептал он. То ли от волнения, то ли от страха, то ли от испуга, что жена его услышит, голос его звучал очень тихо и сипло.

– Ааа, – раздалось в этот миг над нашими головами, мы обернулись и увидели оседающую на пол Лику, которую муж лишь в самый последний момент успел подхватить. На лице ее читались все признаки надвигающейся истерики, она перевела отрешенный взгляд с моего лица на Максима, потом посмотрела в сторону коробки, потом опять на нас, поднесла руку ко рту и тихо завыла.

– Лика, успокойся, – ласково заговорил с ней Максим, но от звука его голоса она только еще сильнее зарыдала. – Ну, пожалуйста, ну, девочка моя, ну успокойся, – продолжал он увещевать ее, беспомощно оглядываясь на меня. Лика не обращала на его слова внимания, она хмуро сдвинула брови, выставила вперед указательный палец, направив его в лицо Максима, и угрожающе засопела, собираясь накинуться на него с обвинениями.

– Это все твоя жадность! Все твоя клиника! Как ты смеешь?! Почему ты не заплатил сразу! И все бы давно закончилось! Они же убьют его! – Невзирая ни на его красноречивые взгляды в сторону гостиной, где оставалась Сонечка, ни на попытки сказать хоть слово в свое оправдание, Лика распалялась все больше, но слов уже разобрать было нельзя, только бессвязные выкрики сквозь рыдания.

– Хватит! – резко приказала я и залепила женщине звонкую пощечину. В комнате стало необыкновенно тихо, только Сонечка, шаркая по ковру, выползла из гостиной на звуки.

– Это его кольцо, – из глаз Лики снова брызнули слезы, но на этот раз она не кричала.

– Вы уверены? – уточнила я.

– Абсолютно, сами посмотрите, – Лика вырвалась из стискивающих ее плечи рук мужа, скрылась в гостиной и также быстро вернулась с пухлым фотоальбомом в руках. – Вот, – она стала нервно перелистывать страницы. – Это наш с братом альбом, – на ходу пояснила она.

Я подсела поближе и стала внимательно приглядываться, внутри возникло ощущение, что я без спроса смотрю в замочную скважину за чужой жизнью, но мне было не до приличий. Пока калейдоскоп из снимков мелькал у меня перед глазами, в голове стала зарождаться какая-то мысль, но я никак не могла сфокусироваться на ней, и лишь в душе нарастала тревога о чем-то важном, что я пропускаю.

– Вот, здесь! – Наконец, Лика остановилась и ткнула пальцем в довольно большой снимок, с которого на меня смотрел красивый мужчина около тридцати лет, с волосами цвета льна, насмешливо прищуренными серыми глазами и немного квадратной линией подбородка.

– Это Николай? – на всякий случай уточнила я, заранее догадываясь об ответе.

– Да, а вот это – кольцо, – грустно добавила Лика. Глаза ее опять наполнились слезами, она уже приготовилась разреветься, как вдруг раздался телефонный звонок. Платовы как по команде вздрогнули, а я, сделав им знак оставаться на местах, спокойно подключила определитель, на котором, увы, высветилось сообщение о невозможности назвать номер абонента, и подняла трубку. Не дождавшись моего «Алло», звонивший сразу же приступил к угрозам.

«Все сроки прошли, готовьте деньги! Положить их следует в ячейку триста пятнадцать в камере хранения на вокзале, код семнадцать тринадцать Б, иначе он умрет, а потом и девочка! И не стоит обращаться в милицию!» – угрожающе добавил звонивший и отключился.