На грани возможностей. Путевые заметки в условиях сильнейшего шторма

4:15. Ветер усиливается. Вышло солнце. Привязал кроссовки к биготке грота, чтобы они просушились. Но яхту обдало волной, и они стали такими же мокрыми, какими были.

Шторм! Шторм! Не чувствуется, что океан здесь вообще может успокоиться. Но я надеюсь, что скоро все это кончится, и радуюсь тому, что не получилось хуже. Еще не вышел в Атлантику, но вода изменилась. Здесь более светлая, с голубизной. А там, в Тихом океане, темно-зеленая. Я спокоен. Хорошо, что вчера вечером увидел острова Диего-Рамирес. Я точно рассчитал и дрейф яхты, и скорость течения, и курс. Сколько у меня было событий возле этих островов, сколько раз мы с «Карааной» были на краю гибели! Волны грозились перевернуть яхту, когда она становилась к волнам лагом, а меня смыть с палубы. Смотрю в лоцию, а там несколько слов об этих островах. «Острова Диего-Рамирес расположены в северной части в проливе Дрейка, в 50-ти милях от мыса Ложный Горн, и состоят из островов, островков и надводных скал, простирающихся на 5,5 мили с севера на юг; подводных скал в этой цепи островов не обнаружено. Острова Диего-Рамирес разделены судоходным проливом шириной около 1 мили на две группы: северную и южную. Северная группа островков тянется на 1,3 мили и состоит из шести островков, они хорошо видны на значительном расстоянии, а также из многочисленных скал. Наибольшей в северной группе является скала Норте. В период, когда хорошая погода, острова Диего-Рамирес обычно обитаемы. По сведениям 1969 года, острова Диего-Рамирес находятся в 3,5 мили к северу от их положения, показанного на картах».

Я же увидел в них другое. Они мне показались могильным камнем погибшим морякам всех веков и народов в этом проливе. Если бы мне довелось побывать на берегу этих островов, я бы поставил крест со словами «Мир праху их».

Вода Тихого океана через пролив Дрейка мощным потоком переливается в Атлантический океан. Безостановочно из-за вечно вращающейся Земли. Здесь шторма не прекращаются. Они свирепствовали до нашего прихода сюда. И также будут бушевать после нас. Масса воды переносится из одного полушария в другое. Вместе с ней перемещается и все живое, которое миллионы лет живет и будет жить в этих широтах. Сейчас точно так же и мы с «Карааной» влились в эту жизненную струю, не нарушая ее существования. Что мы представляем для Вселенной? Да ничего!

Я расстаюсь с мысом Горн и не знаю, что сказать: «Прощай или до свидания». Вот и сбылась мечта моей жизни пройти возле него на яхте в одиночку. Я счастлив, радость переполняет мою грудь, но тоска сжимает мою душу. Доведется ли в этой жизни еще испытать то чувство, которое испытал я сейчас, проходя возле мыса Горн. Жизнь коротка, может быть, больше уже и не смогу идти на яхте вокруг света. Много других планов и экспедиций. Но дай Бог завершить эту!

Сын Николай! Поступай правильно потому, что это Правильно!

11 марта 2008 года

Тихий океан.

Господи, Иисусе Христе, спаси и сохрани меня, грешного, на этот день. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!

56° 37’ – Ю. Ш.

75° 39’ – З. Д.

Барометр – 1016 мбар.

До мыса Горн – 100 миль, уже чувствую его дыхание: шторм – 40–50 узлов, холодно. Проход мыса Горн начнется от островов Диего-Рамирес. До них – 172 мили при скорости 7–8 узлов 24 часа.

00:57

Пейзаж океана резко меняется. Горизонт сливается в белесом небе. Странно подчеркивает перспективу.

Может быть, заранее начать внутренне подготавливать себя к проходу мыса Горн?

Сын Николай! Когда станешь священником, помни, священник нашей православной веры не должен ничего просить и никого убеждать.

Оскар сообщил, что звонил командир самолета Ил-76 из Кейптауна. Они сегодня в 23:30 вылетают из Кейптауна на станцию «Новолазаревская» в Антарктиду.

Интересно, какие сны мне приснятся там, за мысом Горн? Сны ведь зависят от того, где ты находишься.

09:56

Включил спутниковый телефон. Мне из Антарктиды должен или, сказать проще, может позвонить Сергей Борисович Иванов.

Под килем моей яхты банка Пактолус, которая была открыта в 1885 году. Вокруг глубина – 3–4 тысячи метров.

Рассвет, в холодном утреннем воздухе от всплывающего кита с левого борта поднимается пар, как от горячих источников. Изредка я слышу долгий печальный стон где-то за пеленой снега. Это кит так дышит.