На краю света

Вдруг брезентовая куча зашевелилась, и из-под складок брезента показалась лисья мордочка.

– Вот ты где! – закричал Боря Линев. – Фря какая! Все мерзнут на голых досках, а он не желает!

Боря схватил Жукэ за ошейник и поволок на старое место. Жукэ упирался, ворчал и со злостью и с презрением посматривал на торжествующего Байкала.

– Эх, ты, предатель, предатель, – казалось, говорил Жукэ. – А еще земляк называется.

——

На третий день пути с самого утра заморосил мелкий дождь. За ночь море успокоилось, и теперь, страшное и холодное, неподвижно лежало до самого горизонта. Кругом так пустынно, что кажется, будто мы действительно доплыли до края света. Только серые, толстомордые, похожие на «юнкерсов» поморники летят все время за нашим кораблем. С жалобным тоненьким писком чайки падают до самой воды и боком, по ветру, уходят далеко в море.

Сегодня наш корабль начинает оживать.

К вечеру в кают-компании собралось уже столько народу, что я едва смог пристроиться на кончике стола, чтобы записать сегодняшний день в путевой дневник.

Вдруг в каюту ввалился Ромашников. Размахивая какими-то листками, он закричал:

– С Франца! Телеграмма! Сейчас радист принял. Слушайте!

Все зашумели, повскакали со своих мест и обступили Ромашникова.

Громко, на всю кают-компанию Ромашников прочел:

«Наконец вас заметили точка. Слышали вас от Канина Носа точка. Лед в бухте примерно семь баллов запятая, лед мелкобитый точка. Где вы ваше место точка. Есть ли у вас короткие волны назначьте время работы с вами точка».

– А это много льда – семь баллов? – быстро спросил Боря Линев.

– Семь баллов, – оттопырив нижнюю губу, важно сказал Ромашников, – это значит, что семь десятых всего водного пространства покрыто льдом. Понятно?

– Так это же гроб!

– Ничего не гроб. Лед-то какой? Сказано – мелкобитый. Такой-то лед «Таймыр» распихает, как орешки. Это ерунда.

– Ничего себе ерунда – семь десятых водного пространства! – возмутился Гриша Быстров. – Как раз через эти-то семь десятых, может, и не пробьемся. Вот получится глупая история. Собрались, распрощались, поплыли, а потом через месяц назад. Здравствуйте пожалуйста, вот и мы. Вернулись с зимовки… Прямо позор.

– А вдруг так! – кричит Боря Линев. – Слушайте, ребята! Вдруг так: подходим к Нордбруку – лед. Туда, сюда – ни в какую. Ведь октябрь! Постоим дня два, нас и заморозит. Зимовать на «Таймыре». А?

Борю Линева перебивает Боря Маленький:

– Я тогда свою «амфибию»… собрал, поставил на лыжи, заправился. Контакт! Есть контакт! И – пошел в Архангельск. Через десять часов – пожалте бриться. Прилетел – сейчас на вокзал…

– Это кто же тебе, интересно, твою «амфибию»-то даст? – говорит незаметно вошедший в кают-компанию летчик Шорохов. – Видали вы короля воздуха? Собрал, контакт, и – пожалте бриться – полетел!

– Ну ладно, – быстро соглашается Боря Маленький. – Не дадите, и не надо. Мы с Линевым на собаках уйдем.

Боря Линев звонко хлопает себя по лбу.

– Верно, Борька, на собаках! Сделаем нарты. Ружья возьмем и пошли чесать.

– И я с вами, – взмолился Ромашников.

– А ты-то зачем? Ты на «Таймыре» оставайся. Лед-то ведь какой? Мелкобитый. Такой-то лед вы с «Таймыром» как орешки распихаете. Да и на что ты нам нужен?

– Я вам буду погоду предсказывать.

– А на черта нам твоя погода? Нет уж, сиди на «Таймыре» и предсказывай свою погоду. А то тебя еще тащить придется. Ты на лыжах-то ходить умеешь?

– Ну, не умею.

– А стрелять умеешь?

– Зачем мне стрелять? Стрелять ты будешь, ты каюр.

– Нет, умеешь? Скажи, умеешь?

– Наверное, сумею. Дурацкое дело нехитрое. Нажал там чего-нибудь, он и выстрелит.

– Это кто – он?

– Ну, кто? Порох, дробник, или как он там у вас называется? Этот, который сразу многими стреляет? Дробник?

– Дро-о-о-бник? – Боря Линев даже встал. – Дробник? Нет, вы слыхали? Многими который! Дробник! Пошел вон отсюда! Братцы, гоните его к чертям собачьим! Он нас опозорит. За борт его!

На Ромашникова накинулось несколько человек.

– Просить Наумыча отправить его назад!

– Запереть в трюме и не показывать старым зимовщикам до самой последней минуты!

– Нет, ты скажи, как ты в зимовщики попал? – не унимался Боря Линев. – Ты, может, и плавать не умеешь?

– Ну, не умею. Я же не в Крым еду, не на курорт. Плавай, пожалуйста, если тебе это нравится, а я лучше буду с берега смотреть. Только я думаю, что и ты долго в этой воде не проплаваешь.

– Ну и полярник! – захохотал Боря Линев. – Ай да полярник! Нет, как ты попал? Тебе же надо бы на бахче арбузы караулить, а ты – в Арктику.

Ромашников обиделся:

– Ну, это кто чем работает. Тебе если голову отрезать, так ни ты, ни твои собаки, наверное, не заметят даже, что у тебя башки нет. Тебе, конечно, трудновато понять – зачем люди едут в Арктику. Я, например, еду не для того, чтобы стрелять, плавать и кататься на лыжах. У меня работа поважнее есть. А вот…

Долго бы еще, наверное, шла перебранка, если бы не помешали нежданные гости.