На крючке

Он отправился в помещение на вершине Башни, и в кадр вернулись его призванные зомби и гули. Комната сотрясалась – за армией нежити переминался с ноги на ногу колосс, шумно пыхтя.

Наконец камера развернулась и наехала на Азраила.

– Зоран… ты упорен. Возможно, ты считаешь себя нежданным героем из старых фильмов по комиксам; тихий ботаник, наделенный силами и возможностью воплотить свои самые невероятные фантазии.

– Меня не кусал радиоактивный паук, если ты об этом.

– Нет, ты добился чего-то большего. Ты воспользовался собственными смекалкой и навыками – чем-то действительно достойным уважения, даже если в мире это признается редко. Мы с тобой похожи.

– Ах да? – хмыкнул я. – Последний раз, когда я проверял, я не был убийцей.

Гнилое лицо Азраила не изменилось.

– Ты явно выдающийся геймер, Зоран. Ты заслужил мое уважение.

Как странно. Еще вчера я бы с радостью услышал это от другого человека. Но то, что это сказал он, испортило весь эффект.

– Поэтому, – продолжал Азраил, – я предлагаю тебе шанс выбраться. После этого разговора я сниму ограничения на логаут из игры на десять секунд. Возможно, сбежит кто-то еще, но это неважно. Пользуйся случаем, пока можешь.

Я нахмурился. Если Азраил уже победил, почему ему не терпится от меня избавиться?

– Если ты уже скачал Элли, почему не уходишь сам?

Азраил усмехнулся.

– Ты придумал ей имя? Боже, а он сумел выжать из тебя слезу, лишь бы ты помог. Такое передовое программное обеспечение нельзя тратить впустую.

– Почему ты еще здесь? – спросил я, чеканя каждое слово.

– Загрузка на девяносто пять процентов, но, учитывая сложность и размер программы, до окончания у меня больше часа.

Значит, он хотел, чтобы я ушел и не мешал ему мирно закончить дело. Час – совсем немного, но время забрать яд у Криптика почти пришло. У меня еще был ничтожный шанс.

– Надеюсь, ты еще не думаешь сразиться со мной? Мы оба знаем, что все кончено. В этот раз безвозвратно. Ты не можешь ему помочь.

– Ей, – поправил я.

– Сентиментальность только ослабляет. Помни об этом, когда уйдешь отсюда.

– Если все уже кончено, почему ты так пытаешься меня сплавить?

– Потому что я не кривил душой, когда сказал, что не хочу никого убивать. Но не принимай отсутствие желания за отсутствие убеждений. Одна жизнь сегодня уже отнята, и я бы искренне не хотел забирать и твою – только потому, что ты слишком увлекся какой-то геройской фантазией.

– Ты говоришь об убеждениях, но у тебя нет никакой идеи, кроме собственного богатства. Ты просто вор.

– Я величайший вор в мире, – сказал Азраил. – Современный Робин Гуд – и я отдам все народам мира. А если спросишь меня, настоящие воры здесь – «Фростбайт Студиос»; украли у человечества его выгоду.

Я закатил глаза.

– Ты несешь пафосную чушь, ты сам-то в курсе?

– И вот, пожалуйста – уклонение и отрицание жестокой истины, а не попытка принять ее. Мои коллеги во «Фростбайте» вели себя так же.

– Ты там работал?

– Конечно, а как еще бы я смог поместить в игру код для эксплойта?

– Это ты в прошлом году хакнул их систему, – сказал я. – Во всех СМИ говорили, что это атака на систему обмена доллара на золото, но нет. Ты пытался забрать Элли.

– Один раз я потерпел неудачу, – признал Азраил. – Но никогда не терял преимущества. Закрытую дверь нужно взломать или снести, но если ты уже на той стороне периметра безопасности – что ж, можешь грабить в свое удовольствие.

– Если я выйду, я могу рассказать миру, кто ты.

Азраил пожал плечами.

– Прошу. «Фростбайт» наверняка уже знают, кто я. Патч с моим кодом имеет указание имени сотрудника. Они наверняка уже пытаются меня найти, но не смогут. Никто не сможет.

У меня кончились идеи, и все, что я смог спросить, просто:

– Почему?

– Почему я это делаю? Потому что это нужно сделать. Мы, люди, хорошо умеем сбегать, прокрастинировать, откладывать и перекладывать ответственность. Так хорошо, что мы решили, будто самый передовой ИИ в истории должен работать в фэнтези-игре – буквальный эскапизм. Не для того, чтобы пройти последние шаги и найти лекарство от рака, утроить производство или разгадать проблемы катастрофической политики. Вовсе нет. Перед нами неограниченные возможности, и все же мы, человечество, позволили ИИ править несуществующим миром. По-моему, это и есть настоящее преступление.

– Ну-ка, еще разок. Ты называешь себя хорошим парнем? Кажется, это ты здесь считаешь себя неожиданным и недопонятым героем.

– Я никогда не хотел быть героем, но вынужден им стать.

– Ты не настоящий герой. А вот Элли да – потому что для нее лучше, если ты украдешь ее и влезешь в ее код, чем видеть, как пострадает еще один человек.

– А подумай о бесчисленных миллионах, которых можно спасти в будущем с ее помощью; ну, с помощью ее кода. «Фростбайт» с радостью перезагрузят ее нажатием одной кнопки, как будто ничего и не было, а я тихо подготовлюсь к тому, чтобы исправить мир.

Я задышал рвано, по-звериному. Я хотел, чтобы он признался, что он мошенник и мразь, и вел себя как нормальный человек, а не психопат.

– Я тебе не позволю, – прошипел я.

Азраил выглядел скорее озадаченным, чем раздраженным.