На крючке

Хотя и довольный кончиной еще двоих, я был почти на все сто уверен, что они предупредили Азраила об атаке. В лучшем случае теперь он знает о моем присутствии возле девятого этажа, а в худшем скоро последует возмездие.

Император Аврелий все еще смотрел странно, но нужен мне был на самом деле только Реджинальд. Я повернулся и обнаружил, что великий крестоносец уже тяжело возвращается в светлицу с пятнами крови на его девственно-чистых доспехах.

Он взглянул на меня, как мне показалось, с чем-то вроде уважения.

– Сегодня ты сослужил Империуму великую службу, Зоран.

– Могу сослужить еще одну, – сказал я, протягивая Кровь Древних. – Если ты трансмутируешь этот яд в священное вещество, мы одолеем самого Азраила.

Дальше Реджинальд пригляделся к Криптику. Мастер пыток пыхтел, держался за бок и истекал кровью из пореза на лбу, но здоровье его уже восстанавливалось.

– Ингредиенты раздобыл мальчишка, – сказал с одышкой Криптик. – Не спрашивай, как, он просто… одаренный.

– Это запрещенный яд, – тяжело произнес Реджинальд.

Я стиснул зубы; не может же быть, что все пойдет наперекосяк в последнюю минуту?

– И все же ныне темные времена, – продолжал Реджинальд. – Я трансмутирую яд во имя лишь одной цели – победы над врагом, но клянусь светом, я не желаю больше это видеть, – он строго взглянул на Криптика; мастер пыток нервно улыбнулся.

Я подумал, что стоит еще разок испытать судьбу.

– Вы можете пойти со мной? У меня больше шансов задеть ядом Азраила, если вы меня поддержите.

– Мое величайшее желание – избавить мир от этого зла, – сказал Реджинальд. – Однако, боюсь, в приоритете для меня безопасность императора. Мы должны увести его из Башни и уже затем вернуться и расквитаться с этой угрозой.

– Но у меня нет времени, – сказал я. – Что, если Азраил сбежит, когда узнает, что вас здесь нет? Прямо сейчас он зажат на вершине Башни.

– Зоран, я восхищаюсь твоей отвагой, но тебе стоит следить за языком. Я редко допускаю к себе таких, как ты, не говоря уже о том, чтобы говорить так свободно. Вступить в битву с тобой плечом к плечу и оставить императора без стражи значит рискнуть его жизнью; коли он умрет, весь Империум рухнет в войну и хаос.

Я повернулся к Аврелию.

– А вы сами за себя говорить не можете? Просто прикажите им пойти и помочь мне, и мы с этим покончим!

Я забыл обо всех ролевых отыгрышах, когда двинулся к императору, – и к черту мое низкое положение! Огромная и сильная рука схватила меня за плечо, только этим причинив сотню очков урона. Я охнул, упав на колени.

– Попытаешься это повторить, – пророкотал Реджинальд, – и почувствуешь на себе мой молот.

– Довольно, – твердо сказал Аврелий. Теперь в его голосе звучала властность. – Я трепещу перед его смелостью.

– Мой повелитель, мы должны уходить. Немедля. Я молю вас помнить об осмотрительности.

– Осмотрительность разумна, – сказал Аврелий. – И все же о чем ты мне говорил только вчера, Реджинальд? Что одной осмотрительности и слов может быть мало.

– Придворная политика – это одно, но мы в истинной опасности.

– В опасности весь Империум, – сказал Аврелий. – Со всех сторон света собираются враги, а мы ссоримся внутри. Сегодняшний день лишь плод этой напасти. Как такой могучий слуга Темного совета вошел в наш город и убедил стольких граждан из наших земель присоединиться к нему? Либо мы проявили небрежность, либо его укрыли и снаряжали наши собственные враги на родине, надеясь низвергнуть меня так, чтобы избежать гражданской войны.

Каждый НПС увлекся риторикой. Я же, в свою очередь, терял терпение, пока время уходило. Я сомневался, что помогут объяснения о принципах работы Сферы обмана или почему Аврелий ошибался, но он хотя бы двигался в предпочтительном для меня направлении.

Внезапно он встал на колено, чтобы сравняться со мной.

– Этот гражданин сегодня не сбежал. Не должен убегать и я.

– Мой повелитель, это недальновидно, – сказал Реджинальд, хотя его выдал голос. Он явно думал, что это прекрасный поворот событий.

– Слишком долго я игнорировал жестокую истину, – мягко сказал Аврелий скорее себе, чем обращаясь к комнате. Он тоскливо взглянул на книжный шкаф, пока на моих глазах печаль и решимость создавали нового человека. – Я всегда стоял за то, чтобы на наши беды отвечать здравым смыслом. Но либо к этому не готов весь мир, либо я сам. Как я могу привнести перемены, о которых мечтаю, когда не могу потребовать к себе уважения в собственном доме?

Он поднялся на ноги.

– Реджинальд, подай мне отцовские меч и доспехи.

– Да, повелитель!

Энтузиазм крестоносца отдался прямо в моем плече, когда он так радостно сжал руку, что добавил мне еще пятьдесят урона, прежде чем удалиться с другим стражником в соседнюю комнату.

Вопреки себе я не мог не проникнуться моментом. Происходило что-то крутое, и я сомневался, что другие игроки видели императора таким.

Он очень пристально всмотрелся в меня.