На ленских берегах

— Желание слушать другого — это хорошо! — сказал Анатолий Петрович. — Но совсем замечательно — слышать его!..

Когда краснопёрое, в лучистом ореоле солнце пошло на закат, приспело время и кульминации Ысыаха, заключавшейся в обрядном окроплении огня, символизирующего небесное светило. Огонь был разведён в большом железном чёрном, как воронье крыло, котле с вваренными по всей окружности верха кованными из кружковой стали языческими знаками. Котёл был установлен на кирпичном фундаменте на правой стороне аласа, рядом с медленно погружавшимся в светло-фиолетовый сумрак и потому казавшимся всё таинственней густым лесом. Вокруг буйно зеленела почти вошедшая в полный рост духмяная трава, предусмотрительно, чтобы участники праздника случайно не потоптали её, обнесённая устроителями Ысыаха по кругу пеньковой верёвкой на берёзовых кольях, вбитых в землю. Рядом с котлом стояла эмалированная объёмная ёмкость, наполненная кумысом. На почтительном расстоянии от уже почти сполна разгоревшегося огня в волнующем молчании застыли все многочисленные участники праздника, лишь порой дети шаловливо начинали шуметь, но тотчас, приструненные родителями, утихали.

И вот на аласе появился крепко сложенный, широкоплечий, статный мужчина, ещё не старый, с тёмными густыми бровями, нависавшими над напряжённо глядящими в сторону заходящего солнца узкими вострыми глазами, с ровно постриженными усами и квадратным подбородком, обрамлённым чёрной, коротко подстриженной бородкой, одетый в суконную светло-жёлтую капюшоновую шапку и в такого же цвета длинный, почти до пят, суконный халат с прикреплённой на уровне груди выпуклой круглой медалью, символизирующей восходящее утреннее солнце. Шёл он настолько степенно, важно, с таким достоинством, что у впервые приехавших зрителей невольно складывалось твёрдое впечатление, что сейчас случится что-то очень-очень замечательное.

— Кто это? — коснувшись локтя Анатолия Петровича, едва слышно, но с нескрываемым интересом спросила Мария.

— Ылгысчыт! По-русски — заклинатель!

— А что он будет делать?!

— Подожди немного! Скоро сама увидишь!

Между тем мужчина, подойдя к котлу, твёрдо взял в левую руку длинную и широкую волосяную кисть, напоминающую метёлку, окунул её в ёмкость и, пропитав кумысом, сначала обильно окропил им огонь, а затем светло-зелёную, густую траву и молодую, клейкую листву ближних деревьев. При этом он постоянно что-то одухотворенно говорил, время от времени молитвенно вознося руки к тускнеющему высокому небу.

— Как, я правильно считаю? — вновь спросила Мария. — Заклинатель только что принёс солнцу бескровную жертву — кумыс! Но я, не зная якутского языка, не понимаю, что он говорит!

— Он обращается к верховным божествам — духам огня и земли, — ответил Анатолий Петрович, не отрывая глаз от ылгысчыта. — Он усердно просит их в Новом году ниспослать всему якутскому роду благополучия, размножения, приплода скота и лошадей, всяческого изобилия и заслуженных благ! Как только он, низко поклонившись почти зашедшему солнцу, замолчит, можно считать, что празднование Ысыаха закончилось.

И действительно, едва заклинатель смолк, приглашённые гости потянулись к реке, а жители наслега стали расходиться по домам с чувством уверенности в завтрашнем дне. Им непоколебимо верилось, что всё загаданное при привязывании цветных ленточек непременно сбудется, что, оттанцевав хоровод осохай, они значительно укрепили и продлили свою жизнь, и она будет исполнена света, добра и любви, что в спортивных соревнованиях, символизирующих борьбу зимы с летом, победило и в этот раз солнечное тепло. И хотя усталость всё больше давала о себе знать, одухотворённые людские души, словно пережив затяжные, нудные дожди, наконец-то зацвели небесной радугой...

10

Хороши речные вечера во многих ближних и дальних местах нашей необъятной земли, исполненной сокровенной жизни, порой совсем невидимой глазу, но настолько ощутимой, что невольно кажется: вот-вот — и она заговорит человеческими голосами, зазвучит на ветках, как на туго натянутых струнах от пробегающего по ним резвого ветерка, наполнится птичьим стройным пением. Но в южной Якутии именно в июньскую пору они более, чем где-либо, особенно вдохновенно прекрасны, словно наделены какой-то обнадёживающей светлой тайной!..