На небо сразу не попасть (Нельзя сразу на небо)

Ночью,когда все спали, оба почтаря перерезали себе жилы (так в тексте – balzatul) лезвиями, которые тайком носили при себе. Начальник тюрьмы уведомил об этом Гестапо, ичерез полчаса к нам прибыли два офицера с улицы Пелчинской. Немцы осмотрели тела почтарей и сказали выбросить их из камеры. Мы хотели отнести тела во двор, но гестаповцы сказали нам сбросить тела с крыльца вниз.

26 июня

Йоханн был сержантом в подразделениях СД. А сейчас он – большая фишка у нас в тюрьме. Посадили его за мошенничество и жульничество, но в тюрьме все его уважают. Даженачальник считается с Йоханном и слушает его советов. Сегодня драяли («szorowalismy») нашу камеру, поэтому двери на крыльцо были открыты настеж. Йоханн приходит через определённые промежутки времени и разговаривает с заключёнными. Комиендант камеры спросил Йоханна, ка выглядит ситуация на западном фронте. На это Йоханн засмеялся и ответил, что раньше, чем англичане придут во Львов, в городе не останется ни одного живого поляка.

Йоханн получает немецкие газеты, а в камере для немцев есть радиоточка.

1 июля

Стена нашего здания гранчит с ждомами, в которых объединены украинская и немецкая полиции. Вход – с улицы Яховича [44]. С некоторого времени, может, недели 3-4, слушно оттуда ночами выстрелы, а часто также крики и команды.

Сегодня ночью было трудно заснуть в камере, так громко было в тех домах. Выстрелом было немного, но зато отчётливо было стышно крики избиваемых и истязаемых людей. Вопли были такие, что даже наихудшие уголовники в нашей камере не могли из себя выдавить ни слова.

8 июля.

Комендант камеры, Малявский, схватил лихорадку и его от нас забрали. Малявского перенесли в тюремный госпиталь. Пока что мы без коменданта.

10 июля.

Малявский умер в госпитале. В тюрьме свирепствует тиф. Объявлен карантинный период. В это время даже стражникам нельзя покидать («opuszczac») тюрьму. Можно общаться с семьями только по телефону. У нас должен появиться новый комендант камеры.

16 июля

В камере новый комендант – Казик Борецкий. Это злодей из злодейской аристократии, злодей-киндер, что означает высокий класс с точки зрения профессиональности и злодейских принципов. Борецкий нас не бьёт так, как это делал Малявский. Борецкий – справедливый и не ризнаёт авантюр между заключёнными. За воровстко, совершённое одни заключённым у другого, Борецкий карает очень жёстко. Крыса, пойманная на горячем действии, получает до ста ударов доской по заднице. За домогательство («szykanowanie»- возможно, «задирание» - От переводчика ) к украинцу или к еврею Борецкий порядочно бьёт.

Наш новый комендант камеры ожидает высокого приговора, поскольку в такси, которой он ехал на работу, нашли оружие.

21 июля

Больше не спим на полу. Мы получили двухярусные кровати и тюфяки. Сейчас живётся намного лучше.

1 августа

Каждый втоник и пятницу приезжают воронки за людьми на расстрелы. После их отъезда в камере говорят, что тот или другой поехал засрать песок (так в тексте - От переводчика ). Всегда, как только зазвучит клаксон и послышится грохот открываемых ворот, люди забираются на ведро и считают, сколько фургонов приехало. После подсчёта фургонов узнают, сколько народу пойдёт сегодня в пески. На протяжении всего времени, пока фургон не выезедл с территории тюрьмы, в камере господствует молчание. Иногда и целый час, а то и два никто не проронит ни слова. Одни молятся о том, чтобы вызвали не их, другие, то есть, неверующие, очень нервно прохаждиваются по камере или устраивают себе гадания на тюремных картах.

Во время прибытия воронков в тюрьме никому нельзя выходить из камеры и все передачи задерживаются.

3 августа

Между Львовом и Томашев-Любельским [45] была великая битва.Немцы задержали поезд из Львова, на котором ехали итальянцы. Ни у одного итальянцы не было военного путевого документа («wojskowego dokumentu podrozy»). Жандармерия хотела их всех арестовать, но итальянцев было много и у всех было оружие. Офицер жандармерии ударил в лицо итальянского офицера, а тот вытащил пистолет и убил немца. Итальянцы начали стрелять из окон по жандармам, стоящим около насыпи.

Заключённый, который пришёл с воли, говорит, говорит, что бой длился около двух часов. Вагон был полностью изрешечён, а в самом вагоне и сбоку насыпи остались убитые. Итальянцы хотели добраться до леса, но им это не удалось. Немцам на помощь пришли бронеавтомобили. Немцы через громкоговорители выкрикнули, чтобы все, кроме итальянских солдат, вышли из вагонов. Потом сказали солдатам подчиниться и возвращаться во Львов. Итальянцы отказались, и тогда немцы открыли огонь из броневиков. Часть итальянцев выстреляли, а раненных осмотрели и отвезли во Львов. Путейцы говорили, что ни один из этих итальянцев уже в свой край не вернётся.

По-видимому, итальянские подразделения во Львове быстро узнали обо всём, потому что в городе на улицах уже не видать привычных итальянских солдат. Ходят только патрули итальянской военной полиции. Итальянцы сидят по домам или в охраняемых вагонах на станции.