На острие ножа

Я кивнула, глотая слезы. Мэгги опустилась на колени рядом со мной и стала смотреть, как я делаю вторую попытку выкупать тебя, Калли. И на этот раз все получилось.

Я и не думала, что это настолько изнурительно — ухаживать за ребенком. Не понимала, что у меня не будет никаких перерывов на отдых, что нужно быть на посту круглые сутки и без выходных. И младенцу не скажешь: «Дай мне пять минут» или «Не сейчас, я устала».

Пока ты спишь, Калли, я пытаюсь делать что-то по дому — стираю, глажу, — но от усталости двигаюсь как черепаха. Не знаю, что бы я делала без Мэгги, которая помогает мне и отправляет поспать, пока спит ребенок. Хорошо все-таки, что мне не пришлось жить с тобой в той студии. Даже представить себе не могу, как бы я справлялась, если бы была одна.

А потом я думаю про Каллума, о том, чего нам всем не хватает просто потому, что мы не вместе. Насколько полнее была бы жизнь, если бы Каллум был рядом и мог разделить все это со мной. С нами. Тогда все мои беды сжались бы до размера многоточия. И это хуже всего, Калли, когда я держу тебя на руках и думаю о твоем папе. Или когда я лежу в постели и вижу его во сне.

Калли, ну почему все обязательно так сложно? Я так хотела, чтобы у тебя была папина фамилия — Макгрегор. Казалось бы, я имею право заявить, что тебя зовут Калли-Роуз Макгрегор, и вписать это имя в свидетельство о рождении — и дело с концом. Оказывается, нет. Оказывается, раз мы с Каллумом не были женаты, мне нужно разрешение Каллума на использование его фамилии. Я объяснила женщине, оформлявшей документы, что Каллум никак не может дать разрешение, но она и слушать меня не стала.

— Тогда обращайтесь к юристу, — заявила она. — Но сразу предупреждаю, это длительный и сложный процесс.

Теперь я жду, когда станет полегче, а потом собираюсь пойти к юристу узнать, как официально поменять тебе фамилию. Но сколько же танцев с бубнами вокруг бумажки, сделать которую должно быть легко и просто!

Я перестала расхаживать и посмотрела на тебя. Ты не спала, но хотя бы не плакала. Стоило мне сделать всего шажок к твоей переноске, как раздался звонок в дверь, и я вздрогнула. И ты тут же расплакалась снова. Я выругалась. К Мэгги редко кто-то приходит, ко мне — вообще никто. Ну почему кому-то приспичило трезвонить в дверь как раз сейчас? Я стала снова ходить кругами по комнате, умоляя:

— Калли, пожалуйста, не плачь!

Ты словно бы услышала меня и начала затихать. Для разнообразия.

— Сеффи, это к тебе! — крикнула Мэгги снизу.

Я нахмурилась и понесла Калли вниз. Неужели мама наконец решила приехать и увидеться со мной лично в попытке заставить меня одуматься? Но это оказалась совсем не мама. Это был Джексон, парень с гитарой, с которым я познакомилась в больнице.

— Привет! — Глаза у меня стали круглые.

— Спорим, ты не ожидала меня увидеть? — Джексон смотрел на меня снизу вверх и ухмылялся.

— Ты пришел меня навестить?

— А то, — кивнул Джексон.

— Что-то случилось с Рокси? — испугалась я.

Должно быть, это Рокси прислала брата ко мне. Она была славная, но мы не общались с тех пор, как одновременно выписались из больницы.

— Нет. У нее все хорошо, даже отлично. — Джексон огляделся. — А можно куда-нибудь сесть?

— Извини. Проходи вон туда. — Я показала налево, в гостиную.

— Чаю хотите? — крикнула Мэгги из кухни.

— Нет, спасибо, — ответила я.

— А я бы с удовольствием! — крикнул в ответ Джексон.

Он уселся на край бордового дивана. Я подумала, что он, наверное, хочет, чтобы я села рядом с ним, но выбрала кресло. Он изучающе рассматривал меня. Я наклонила голову поцеловать Калли в лоб, в основном для того, чтобы Джексон не увидел смятения в моих глазах. Что ему нужно? Я заставила себя посмотреть прямо на него. Он улыбнулся мне. Я не стала улыбаться в ответ и ждала, что он скажет.

— Ну я тогда сразу к делу, — начал Джексон.

— Слушаю.

— У тебя красивый голос.

— Что, прости?

— У тебя хороший певческий голос. Я тебе больше скажу: у тебя классный певческий голос, — пояснил Джексон. — А у меня подобралась группа, но нам нужна солистка. Все заработанные деньги делим на четверых. Поровну.

— Постой, ты зовешь меня в свою группу? — оторопела я.

— Ну да.

Правда, он еще ни о чем меня не попросил.

Я откинулась в кресле — все это не вызвало у меня особого восторга.

Джексон молча поглядел на меня, потом вздохнул:

— Ладно. Давай я лучше еще раз начну.

— Да, пожалуй.

— Я играю на гитаре в группе. Мой дружбан Носорог — ударник, а Сонни — клавишник и бас-гитарист. — Наконец-то Джексон заговорил со мной по-человечески. Я стала слушать. — Нам говорили, что нас будут чаще звать выступать, если у нас будет певица. Когда ты пела со мной в больнице, у тебя здорово получалось.

Ага, до тех пор, пока Джексон не обругал несчастную медсестру-Креста, которая просто исполняла свои обязанности.

— Я поговорил с Носорогом и Сонни, мы все хотим, чтобы ты выступала с нами, — продолжал Джексон. — Как я сказал, все заработанные деньги делятся поровну на четверых.

— Где вы играете?

— В клубах, в пабах, на свадьбах, на вечеринках — везде, где платят, — ответил Джексон.

— А в каком стиле?