На острие ножа

— Я же говорю — все что угодно, лишь бы платили, — сказал Джексон.

— То есть вы не пишете песни сами? — удивилась я.

— Пишем, только их никто не хочет слушать. — В голосе Джексона послышалась горечь.

— А почему? Не понимаю.

— Мы поем сплошные каверы. Администраторы клубов любят старые стандарты. Стараемся к концу программы всунуть две-три оригинальные песни, но не всегда получается.

— А почему я? — спросила я.

— Ты умеешь петь…

— Куча девушек умеет петь. Почему я?

— Честно?

— Естественно.

— Нас будут чаще приглашать в Крестовые клубы, если солисткой у нас станешь ты, — ответил Джексон.

Я просила честно — и, безусловно, получила. Короче говоря, Джексон хочет меня использовать. Ну что ж, ничего страшного, поскольку я тоже буду использовать и его самого, и его группу, чтобы самостоятельно заработать денег. И правда, соблазнительно. Я буду как-то себя обеспечивать, и для этого не нужно будет уходить куда-то каждый день, поэтому не придется оставлять Калли дольше чем на несколько часов. И тогда я смогу сдержать слово, которое дала Мэгги, и хоть как-то участвовать в оплате счетов.

— У вас запланировано ближайшее выступление? — спросила я.

— В эту субботу — слишком скоро? — Джексон усмехнулся.

— В субботу? В ту субботу, которая через четыре дня? — запищала я.

— Ага!

— Я же не знаю ни ваших песен, ни аранжировок! — Я была в ужасе. — А вдруг у меня на ваши мелодии диапазона не хватит и я пущу петуха?! А вдруг…

Вошла Мэгги с чашкой чая и протянула ее Джексону.

— Спасибо! — просиял Джексон.

— Все нормально? — спросила меня Мэгги.

— Джексон тут кое-что затевает, — ответила я.

— Что затевает? — напряглась Мэгги.

— Зову ее в группе петь, — вставил Джексон.

— А, петь? — Было видно, как Мэгги расслабилась.

— Да-да, — сказала я.

— Значит, ты согласна? — спросил Джексон.

Я задумалась. Я буду зарабатывать деньги, это плюс, но для этого придется петь перед зрителями. И еще придется петь в компании Джексона, у которого характер что твой действующий вулкан, а на всех Крестов на свете зуб размером с бивень мамонта. Стоит ли игра свеч?

— Да нет, наверное, — проговорила я.

— А почему?

— У меня тут на руках, знаешь ли, не кукла. Мне надо за ребенком ухаживать, — огрызнулась я.

— Я посижу с Калли, если нужно! — мигом вызвалась Мэгги.

Я испугалась:

— Нет! Ей еще даже двух месяцев нет. Как же она без меня?…

— У нас только репетиции раз-два в неделю по вечерам, после работы, и выступления в пятницу или субботу вечером, — пустился уговаривать Джексон. — Я ведь не слишком многого прошу, верно? А деньги мы сможем зарабатывать вполне серьезные.

— Мне надо ухаживать за ребенком, — повторила я.

— Сеффи, тебе очень полезно выходить из дома, — сказала Мэгги. — После больницы ты носа наружу не высовывала.

Я что, вдруг заговорила по-марсиански? Не хочу я никуда выходить из дома. Не хочу высовывать нос наружу. И уж точно не хочу стоять и петь перед толпой незнакомых людей. О чем они оба говорят? Неужели мое общество уже настолько надоело Мэгги?

— Не думай, я тебя никуда не гоню. Наоборот. Мне очень приятно, что вы с Калли тут живете, — сказала мне Мэгги. — Просто мне тревожно за тебя, Сеффи. Ты никуда не хочешь ходить, ничем не хочешь заниматься.

Ладно. Спорить с ней при Джексоне я уж точно не собираюсь.

— Джексон, спасибо за предложение, но нет, — твердо сказала я.

Он поджал губы и встал.

— Слушай, если передумаешь, вот мои адрес и телефон. — Он протянул мне визитную карточку из тех, которые можно напечатать в любом книжном магазине в автомате, куда вбиваешь данные и получаешь кучу визиток за сущие гроши. Я взяла ее, даже не взглянув. Я не собиралась петь в его группе и вообще нигде, и мы оба это знали.

Я дождалась, когда Мэгги проводит его, а сама прижимала тебя, Калли, к груди и терлась носом о твою макушку.

— Что я тебе сегодня расскажу про папу? — спросила я.

Ты посмотрела на меня так, словно была готова впитать каждое слово.

— Любимое блюдо Каллума — жареная ягнятина. Он считал, что астрология — ерунда на постном масле. Не верил, что звезды и планеты определяют чью-то судьбу. Говорил, что самый глупый вопрос, который девочка может задать мальчику, — это «Кто ты по гороскопу?». Честно говоря, я и сама в подобное не верю, но Каллум страшно злился, когда речь заходила о таких вещах. Любил рисовать. В основном зверей в прыжке. И деревья. Всегда одинокие деревья на фоне унылого пейзажа. Мне они не очень нравились…

Я умолкла, обнаружив, что не одна. Мэгги вернулась в комнату и смотрела на меня.

— Почему ты так резко обошлась с этим беднягой? — спросила Мэгги.

— Я не заметила, что обошлась с ним резко, — отозвалась я. — Но петь с ним я не хочу и не люблю, когда мной манипулируют.

— Сеффи, тебе надо выходить в люди. Ты даже не возила Калли к своей маме. И тебе надо решать, как жить дальше, — сказала Мэгги. — Чем ты собираешься зарабатывать?

— А, вот в чем дело, — обиделась я. — Вы боитесь, что я не смогу платить свою долю?

— Нет, что ты. — Мэгги мотнула головой. — Просто кажется, что ты замыкаешься в себе. Ты выстраиваешь жизнь так, что все вращается вокруг Калли, а это нездорово.