На пиру богов

Беженец. А все-таки это у них только присказка, припев; а настоящая сказка такова: «О недостойная призванья, ты избрана», да «сей народ-богоносец». Начиналось-то «пусть это и то», а вывод все-таки, что лучше русского народа нет, религиознее, добрее, так что, в сущности, ему нужно только пообчиститься, а в сущности, он уже совершенство. Это народничество разных видов у нас общая болезнь, затемняющая самосознание. А между тем духовное состояние русского народа ужасно, и не теперь только, но и раньше не было иным, как свидетельствует нелицеприятная история. Что русский народ даровит, имеет великих святых и великих художников – это бесспорно, но тем мрачнее выглядит его общее состояние, и война и революция это только раскрыли: отсутствие патриотизма, религиозности – да-да, русский народ сейчас наименее религиозный из христианских народов Европы, темнота, грубость, цинизм, нечестность. Ведь теперешний уклад нашей жизни есть произведение русского варварства, помноженного на варварство европейское, то есть мещанство и социализм. Но главное-то не в этом, а в несправедливости, пристрастности, предвзятой неверности конечного вывода: а все-таки лучший из народов – Святая Русь, народ-богоносец… Конечно, надо любить родину и родной народ больше всех других, хотя именно этого-то у нас и нет, но уверовать, вопреки очевидности, что состояние его остается здоровым и крепким, – это значит закрывать глаза на действительность. Никакого «а все-таки» нет и быть не должно. Если народ лжив, бесхарактерен, дик, развратен, то надо и говорить, что он подвергается опасности исторической смерти,

зарывая свой талант, если он не исправится или не явятся силы, которыми ранее, очевидно, он не располагал. Одним словом, неужели же русский народ в своем избрании выше

еврейского, которому было сказано: избери жизнь, но если не изберешь, то погибнешь. И это народничество усыпляло совесть, родило самодовольство, и самой опасной и вредной формулой этого самодовольства было церковное. У нас были избранники, святые, старцы, подвижники, но весь уклад нашей церковной жизни, нравы клира и мирян действительно были из рук вон плохи – почитайте беспристрастного историка Голубинского, и мы не имеем никакого права прятаться, в грехах своих, за святых, хвастаться ими и присваивать себе их заслуги. Надо было сознавать не то, что их у нас так много, но что так мало в нашей стране святости, благолепия. Ну да весов нет, чтобы это взвешивать, но есть историческое испытание огнем, которое являет действительное положение вещей. И перед лицом его как невыносимо теперь звучат эти слова: «народ богоносец», «Святая Русь», как удары бичом поражают они нашу живую совесть.

Светский богослов

. Неужели вы дошли и до того, что стали отрицать и великое призвание России, ее богоносность, ее единственность? Вот теперь, когда действительно настало огненное испытание для веры в мессианство русского народа, его единственное и высокое предназначение?

Беженец. И даже более того, считаю фальшивой и в известном смысле даже еретической самую мысль о новозаветном мессианстве какого-нибудь одного, в данном случае русского (a parte[104]

греческого) народа. Был только один народ мессия – еврейский, и мессианство это было всегда связано с происхождением от него, по человечеству, единого Мессии – Христа Спасителя, и после того всякое народное мессианство или избранничество прекратилось: во Христе Иисусе несть ни иудей, варвар и скиф, Церковь обратилась ко всем народам, и нет никакого религиозного основания из этих всех народов всенародной и сверхнародной Церкви выделять народ имярек, когда свое положение избранного народа после того, как цель избранничества была достигнута, то есть после пришествия Христа, потеряли уже и евреи.