На полголовы впереди

Уолтер слегка нахмурился, но с готовностью кивнул. До сих пор его роль была довольно скромной, а тут он получал большой собственный эпизод, пусть даже убедительно сыграть его будет нелегко.

– Потом Уолтер говорит, что Рауль отравляет ему все удовольствие, которое он получает от лошадей, и портит всем путешествие, и официально увольняет его с должности своего тренера. Рауль протестует и говорит, что не заслужил увольнения. Уолтер говорит, что Рауль скорее всего убийца и что это он украл драгоценности и мошенничает с его лошадьми. Рауль в ярости хочет наброситься на Уолтера. Зак оттаскивает его и велит всем успокоиться.

Он говорит, что устроит обыск во всех номерах – не найдутся ли драгоценности, и посоветуется со службой охраны отеля, а если надо, то вызовет полицию. Похоже, что никто не хочет, чтобы он вызвал полицию. Конец сцены.

Я ждал критических замечаний и пожеланий, но их было очень мало. Тогда я передал свой набросок Заку, который снова прошел его по частям со всеми актерами, занятыми в каждом эпизоде, и все они принялись что-то бормотать себе под нос, сочиняя текст своих ролей.

– А что произойдет завтра? – спросил в конце концов Зак. – Как мы все это распутаем?

– Этого я еще не написал, – ответил я.

– Но вы это себе представляете? Сможете написать это сегодня вечером?

Я дважды кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Нам, наверное, надо будет собраться здесь завтра утром, после завтрака и как следует все пройти, может быть, два или даже три раза, чтобы наверняка все было как надо, чтобы никакие концы не остались болтаться в воздухе. И не забудьте, что завтра мы играем снова в вагоне-ресторане. Там не слишком много места для драки и тому подобного, так что сегодня постарайтесь действовать поэнергичнее.

– Завтра в Пьера выстрелят, – сказал я.

– Ах, батюшки, – отозвался Пьер.

– Но рана будет не смертельной. Вы сможете продолжать свою роль.

– Это уже лучше.

– Только вам понадобится изобразить пролитую кровь.

– Замечательно, – сказал Пьер. – Много?

– Ну, не знаю... – засмеялся я. – Предоставляю вам решить, куда должна попасть пуля и сколько крови, по-вашему, смогут выдержать пассажиры, но после всего этого вам надо остаться в живых.

Они захотели узнать, что еще я для них припас, но этого я им говорить не стал. Я сказал, что если они будут знать, чем кончится дело, то могут случайно проговориться, а они стали возражать, что это невозможно – ведь они профессионалы. Однако я все же не до конца доверял их импровизациям, и они, пожав плечами, сделали вид, что согласны.

Я посмотрел репетицию, которая, на мой взгляд, прошла очень неплохо, но потом Зак заверил меня, что это пустяки по сравнению с тем, как это будет разыграно за коктейлями.

В одиннадцать часов он в полном изнеможении пришел ко мне в номер, чтобы, как и накануне, подкрепиться честно заработанным виски.

– Эти двое, Рауль и Пьер, выложились как могли, – сказал он. – Вы знаете, в театральном училище они учились сценическому бою и всяким другим трюкам. Драку они подготовили заранее, и получилось потрясающе. Они катались по всему залу. Просто жаль было вмешиваться. Половина пассажиров расплескали свои коктейли, когда они барахтались у них в ногах, колотя друг друга, и нам пришлось выдать им новые бесплатно. – Он засмеялся. – Дорогая Мейвис с трагическим видом объявила о краже драгоценностей и ужасно горевала, рассказывая, какие дорогие воспоминания у нее с ними связаны. Половина зрителей была в слезах. Великолепно. Потом Уолтер очень прилично сыграл свой эпизод, если учесть, что он мне жаловался, будто ни один человек в здравом уме не покончит с собой из-за того, что не может участвовать в скачках. А потом, представьте себе, один из пассажиров спросил меня, кто подал нам эту мысль – что кто-то покончит с собой из-за того, что не сможет участвовать в скачках.

– И что вы сказали? – с беспокойством спросил я.

– Я сказал, что эта мысль носится в воздухе. – Он увидел, что это меня успокоило, и спросил:

– А кто подал ее вам?

– Я знал одного человека, который недавно так и сделал.

Тринадцать дней назад... Почти целая жизнь прошла с тех пор.

– Ненормальный.

– Хм-м. – Я помолчал. – А кто вас об этом спрашивал?

– Не помню. – Он задумался. – Возможно, мистер Янг.

Вполне возможно, подумал я. Эзра Гидеон был его другом. А возможно, это был Филмер. Эзра Гидеон был его жертвой.

– Вы уверены? – спросил я. Он еще немного подумал:

– Да, мистер Янг. Он сидел с этой своей симпатичной женой, а потом встал и прошел через весь зал, чтобы спросить меня.

Я выпил глоток вина и спросил как будто между прочим:

– А кто-нибудь еще на это отреагировал?

Чутье, никогда не покидавшее Зака, заставило его насторожиться.

– Не пахнет ли здесь Гамлетом? – спросил он.

– Что вы имеете в виду? – отозвался я, хотя точно знал, что он хотел сказать.

– "Со сцены я совесть короля на них поддену" *? Верно? Ведь у вас это на уме?

– Более или менее.

– И завтра тоже?

– И завтра тоже, – подтвердил я.