На пределе

Куда тебя несёт, Стагаров? Куда тебя это приведёт в итоге? Я знаю куда. В пучину вины, от которой ещё долго избавиться не смогу. Но выпустить охламонку из своих рук просто не в силах.

Кажется, что сдохну, если сделаю это.

Твою мать, нет!

Я просто провожу её до дома, и мы разойдёмся. Да, разойдёмся!

Мы усаживаемся в машину, и Лиза не позволяет мне сделать передышку. Она называет таксисту совершенно незнакомый адрес и, как в прошлый раз, забирается на мои колени, не позволяя привести рассудок в трезвое состояние. Я даже понять не могу отчего так пьян. От водки или от её запаха, вкуса и жадной нежности, которыми пропитано пространство.

Мои ладони скользнули под тонкую футболку, погладили плоский живот и добрались до края бюстгальтера. Лиза прижимается сильнее, ёрзая на мне. Чуть качнул бёдрами, позволяя почувствовать ей своё возбуждение и девушка простонала, пробирая этим звуком всё моё существо.

Господи, я чувствую себя котом, впервые унюхавшим валериану.

Я не заметил ни дороги, ни времени, затраченного на неё. Просто машина остановилась, сунул купюру в руки водителя, и мы вывалились в густую ночь. На этот раз Виноградова не пыталась найти лавочку и созерцать звёзды на небе, нет. На этот раз эти звёзды сверкали в её безумно красивых глазах.

— Идём, — тянет она меня за руку к двери подъезда.

Я понимаю, что нет. На этом нужно остановиться.

— Я не пойду, — возражаю хрипло, — Просто проводил.

Разочарование на её лице было таким явным, что я чуть не поддался. Всего на миг. Видя это, моя охламонка снова тянется за поцелуем, но я менее пьяный и более быстрый. Перехватываю кисти рук и завожу ей за спину.

— Хватит. Ты пьяна и тебе нужно домой.

— Прощальный поцелуй, боец. Один прощальный поцелуй.

Сколько ты выпила, Лиза? Сколько, вообще, нужно выпить, чтобы тащить в постель мужика?

Я склоняюсь к её губам, прикасаюсь и… растворяюсь в ней. Смешиваюсь всеми чувствами и испытываю только одно желание, которое затмевает разум — обладать ею.

Я хочу обладать ею безраздельно.

Сам не замечаю, как вжимаю её собственным телом в железную дверь, как жадно глотаю выдыхаемый воздух и толкаюсь языком навстречу чистому удовольствию.

Кто тебя придумал такую изумительно вкусную?

А в ответ на мысленный вопрос только жаркий стон, мгновенно мною поглощённый. Даже волосы на загривке отреагировали на этот будоражащий звук.

И нет никаких сил оторваться. Нет никакого желания разорвать прочный высоковольтный контакт, из-за которого меня шарахнуло прямиком в мозг.

Под звуки сладких поцелуев забрякали ключи, вытянутые Лизой из задних карманов джинсов свободной рукой. Второй она крепко сжимала ворот моей рубашки и, чёрт возьми, меня это заводило похлеще любого приватного танца.

Долг и желание просто разрывали меня пополам. Именно по этой причине, я не позволил ей приложить ключ к терминалу. Перехватил запястье и прижал к прохладному металлу. Войду внутрь и точно не остановлюсь.

— Что ты делаешь со мной? — шепчу в раскрытые губы.

Никогда не думал, что от женщины так может ехать крыша.

— Это ты меня с ума сводишь, боец! — отвечает низким сексуальным голосом.

Я? Да ты же как личный демон, Виноградова! Наваждение, мираж, сама секс! Усмехаюсь в эти сладкие губы и убеждаю себя оторваться. Опомниться! Но то, что проворачивает эта охломонка в следующий миг просто выбивает почву из-под ног. Свободной рукой она принимается расстёгивать на рубашке пуговицы, не забывая потрогать тонкими пальцами кожу, вызывая головокружение и томление. Это было тем самым, что заставило обо всё на свете забыть.

Вжался в неё бёдрами, желая ощутить, смял уже припухшие губы и отобрал ключ, чтобы самому открыть эту чёртову дверь.

Я буду жалеть весь остаток своей жизни, если не возьму её. А я не грёбанный мазохист, чтобы терпеть резь от неудовлетворённости в штанах и мечтать, как девица о том, как всё могло сложиться.

Она въелась в меня, пропитав насквозь. Её уже не вытравить. Да я и не хочу…

Ввалившись в подъезд, мы, наверное, собрали все стены. И в лифте тоже. Только внутри было не до них. Обувь, вещи, ключи, документы. Всё летело, чёрт знает, куда. Плевать. Только добраться до мягкой сладкой кожи, уложить на спину, смять мягкие волосы, ощутить влагу, кричащую о том, что меня хотят также сильно и войти. Одним толчком до упора, чтобы услышать… крик!

Крик в губы, который разорвал тишину в тихой квартире. Ногти вцепились в плечи с такой силой, что стало очевидным, что останутся следы. И взгляд. Затравленный, полный боли и…

— Не может быть, Виноградова… — выдохнул я и тут же вышел из неё, чтобы разглядеть в полумраке следы крови на бёдрах.

— Твою мать, кто бы сказал, что это так больно ни за что бы не повелась на это притяжение.

Она положила ладони на живот, перевернулась на бок и свернулась в клубок.

А я продолжал, смотреть на неё, как баран, не понимая, где именно нагрешил. Нет, ну… С одной стороны понятно, что мужа у неё нет и поведение хоть и фривольное в отношении мужиков, но не критичное. В смысле, интима-то не было ни с кем.