На пределе

Ничего не ответив, сбросила вызов и помчалась туда, где обычно избавляются от последствий интоксикации путём промывания желудка.

И только выйдя из туалета поняла, что абсолютно голая.

Совсем.

А низ живота тянет, да так непривычно, что…

Остановилась у двери в ванную и зажмурилась, пытаясь хоть что-то припомнить. И оно припомнилось…

«Что ты делаешь со мной?» — вонзился иголками под кожу, породив бурю внутри и тонну скользящих мурашек по коже.

И эта фраза в голове прозвучала хриплой нежностью, как ножом по венам. И я помню, как сжалось всё внутри. И… и губы горячие помню.

— М-м-ма-а-ать моя, — прохрипела, прикладываясь головой о дверной косяк. — Виноградова, ты дура!

Кровавая вспышка боли под горячим тяжёлым телом и потрясённое: «Не может быть, Виноградова…»

— Ой, ду-у-у-ура-а-а, — взвыла уже не сдерживаясь.

Большего вспоминать не хотелось совсем. Вот совсем!

Ну, было и было! В конце концов, рано или поздно оно должно было случиться, а то, что я не помню с кем и как…

— Оно даже к лучшему, — выдохнула и открыла, наконец, несчастную дверь в ванную комнату. Нужно привести себя в порядок и идти на работу. Уж там-то мне точно будет не до моральных терзаний. И точно не до собственных воспоминаний о прошедшей ночи.

Села на край ванны и резко соскочила, от прострелившей боли внизу живота. Стиснула зубы и не позволила себе разреветься.

— Не скули, как баба, Виноградова. Будь… ну, сегодня можно побыть ведьмой для разнообразия. Не всё же Прокопенко ошибаться в прогнозах.

Усмехнулась собственному отражению и принялась умываться, жмурясь всякий раз, когда сознание подбрасывало особенно яркие картинки, связанные с ощущениями прошлой ночью.

* * *

В отделе царил беспросветный мрак, что было обычным делом в моменты плохого настроения Жутобелки. Он снова чихвостил подчинённых в хвост и в гриву. И вроде бы ничего удивительного, всё, как и всегда, но Прокопенко встретил меня фразой:

— Тебя, мать, Ваклонский искал. Просил зайти.

— На кой? — хмуро спросила я, чуя неладное.

— А то Всеволод отчитывается, — хмыкнул Женька, сгребая со стола бумаги. — Но он был в плохом настроении. -

Это я и так видела. Жутобелка умеет нагнетать атмосферу, когда не в духе. Весь отдел, как на иголках.

Глубоко вдохнула и сразу направилась к начальству на ковёр, перебирая варианты тем для бесед, но никак не ожидала, что он станет нервно разгребать какие-то дела в шкафу и метать в меня странные взгляды.

— Слушай, — выдохнул наконец. — Я знаю, служба здесь для тебя многое значит… — майор сжал губы, чем вызывал непреодолимое желание заткнуть уши. Я знала — если он так делает, значит дальнейшая фраза не понравится нам обоим. — Мне звонил Арестов. Ты нужна ему, как специалист. В штабе. И в силу некоторых причин, я не могу отказать. И ты не можешь.

Сердце грохнулось в пятки от последних слов. И дело не столько во том, что я не имела права выбора, а в том, что сам Ваклонский не мог отказать товарищу… и дело тут не в дружбе. Когда речь заходит обо мне, шеф не стесняется выражений и может родной маме маршрут нахер объяснить.

— От одного до десяти, — спрашиваю сухо.

Жутобелка швыряет обратно на полку какую-то папку, протягивает руку к лицу, жмурится и с силой сдавливает переносицу. У шефа сильно болела голова, что было последствием усталости. Кажется, кто-то работает на износ.

— Пять, — выдыхает наконец. — Я не знаю в чём твоя задача, но там не так всё плохо. Пойдёшь в отдел аналитики, будешь сидеть в офисе бумажки перебирать.

— Я и аналитика? — вскинула я бровь, шаря по своим карманам. Точно помню, что где-то было обезболивающее, которое сегодня утром схватила, дабы устранить неприятные симптомы болезни по имени «Взрослая жизнь». — Ты же знаешь, я хоть и не дура, но на земле работать мне куда проще.

Под усталым взглядом прошла к столу, налила из графина в стакан воды и протянула начальнику вместе с найденной таблеткой. Он, не задумываясь положил её на язык, надкусил и запил водой.

— Спасибо. Если захочешь вернуться через полгода, я буду рад, но лучше, конечно, чтобы ты осталась на тёплом месте, без ежедневного риска схлопотать пулю или ножевое.

Я поморщилась, но не стала возражать. Мы оба знали, что этот разговор может затянуться, а у меня ещё дел по самое горло.

— И когда приступать? — вздохнула я.

— Где-то через неделю. Пока работай, как привыкла, — Жутобелка прошел к столу и достал из верхнего ящика серую папку, которую протянул мне. — Здесь информация для вашей группы о событиях в торговом центре и видеозаписи. Арестов передал. На мой взгляд ничего существенного, но мало ли что твой молодой гениальный мозг вытянет из всего этого.

Я оторвала взгляд от папки и посмотрела на Ваклонского.

— Момент проникновения спецназа тоже есть?

— С какой целью интересуешься? — усмехнулся майор.

Самой себе захотелось треснуть подзатыльник за идиотский вопрос. Зачем мне это? Видать что-то в голове переклинило, раз никак не могу выбросить из головы зеленоглазого.

И словно вдогонку волшебный пендаль воспоминания, как я смотрю в эти самые глаза и покрываюсь мурашками с головы до ног. А следом приходит новое: