На пределе

«— Всё сказала?»

Господи! Я же вчера виделась с ним в клубе! Я же с ним разговаривала лицом к лицу! Это с ним я ночью..?

— Лиза, всё нормально? — вырвал меня из потока мучительных мыслей Ваклонский. — Ты побледнела вся.

Моргнула, подавляя в себе чувства, что поднимались откуда-то со дна и кивнула.

— Похмелье.

Жутобелка мгновенно скривил рот.

— Оштрафовать?

— Забыть, — ни разу не испугавшись предложила шефу. — У меня дозы малые. Выветриваются быстро, а на организм давят, как атомная бомба. Промиль нет, экспертиза установит отравление, штраф отменят.

Майор только хмыкнул и всё же всучил мне папку с отчётами.

— Работай, Виноградова. Сейчас любая информация на вес золота.

— Разрешите идти?

— Разрешаю.

Я развернулась и уже в дверях поняла, что неосознанно в уме держу последнее слово Жутобелки.

Золото.

Умение анализировать поступающую информацию — это прекрасное качество любого человека. Тем более сотрудника министерства внутренних дел. Но мне всегда нравилось срабатывание какой-то ассоциативной женской логики. Когда ты слышишь слово или видишь предмет, и мозг начинает работать совершенно нестандартно, водя тебя скачками по лабиринтам, но в итоге всё равно приводящим к нужным выводам.

Вот и сейчас.

Простое слово, сорвавшееся с особым смыслом с губ шефа. Но я вспоминаю золотую запонку под столом в квартире убитой, а следом зажим на галстуке зеленоглазого в туалете Причала. И даже несмотря на то, что они совершенно не были похоже, я возобновляю возникшую мысль: запонка убийцы была в комплекте, потому что такой зажим, я где-то видела.

Выдохнула и направилась в кабинет, где уже ждал Прокопенко.

— Нормально всё?

— Да не очень, — я бросила на свой стол папку с отчётами, достала смартфон и села на стул, едва не взвыв от боли, но быстро взяла себя в руки. — Через неделю меня переведут к Арестову.

Женя вскинул бровь и внимательно посмотрел на моё лицо. Точно знаю, что выискивал там нотки бешенства, но увидел только задумчивость.

— И ты не имеешь ничего против?

Я открыла папку, достала документы и носители видеозаписей.

— Я против. Очень против. Но просит не Арестов, просит шеф, а ему я, сам знаешь, отказать не могу.

— Но ЦСН? У них, насколько я знаю, нет женского отделения.

Я отмахнулась от него, погружаясь в сухие строки, описанных событий.

— Отдел аналитики.

В помещении, наконец, наступила тишина и я спокойно продолжила изучение, пока через минуту не раздалось потрясённое:

— Они отжимают у нас лучшего спеца по внедрению, лишь бы бумажки им кто-то разбирал? Пи**ец!

Я обернулась и посмотрела на Дениса Третьякова. Одного из лучших сотрудников УУР, чего не скажешь обо мне.

— Не сквернословь и не утрируй. Агент из меня так себе. И вообще, какая разница? Со мной, без меня? Вам никогда людей не хватает в этом деле. Можно подумать, что-то кардинально изменится с моим отсутствием. К тому же, я ненадолго. Полгода, максимум год. Потом вернусь на родную землю.

Денис с Женькой переглянулись и дружно махнули на меня рукой, добив напоследок весьма обидной фразой:

— Ну хотя бы задница гореть не будет.

Бросив на них взгляд исподлобья, я вернулась к чтению. Вот тебе и поддержка, Виноградова.

Из отчётов я узнала, что в день спецоперации на набережной было задействовано более двадцати боевиков. Допросы, как я говорила ранее, результатов не приносили, зато порадовала оперативная сводка. Ребята выяснили, что связи уходят за пределы страны. Установить контакты не удалось, потому что кто-то вовремя оборвал каналы, однако позабыв, а может и не успев, зачистить связных по ту сторону. В общем, эта информация изучается и вполне может стать жирной ниточкой. Здесь же находились отчёты по опросам заложников. Несколько человек слышали разговоры боевиков по мобильным, которые были уничтожены в момент проникновения. Свидетели говорили, что несколько раз слышали имя Хаттаб. От сочетания этих букв у меня мгновенно возникла ассоциация с Волосатым, он же Чёрный Араб. В одно мгновение передёрнуло. Этого гада спецслужбы замочили в далёком две тысячи втором году, но до сих пор пробирает от воспоминания о его злодеяниях.

В сухих строчках я так же обнаружила информацию о погибших. Против воли заострила внимание, хотя и хотела пролистать, дабы избежать самобичевания. Две русские женщины в возрасте тридцати-сорока лет и молодой парень, только что переступивший порог совершеннолетия. Судя по сведениям, эти трое пытались защищаться, что в итоге привело к печальному исходу.

И, Боже мой, я солгу, если скажу, что не испытывала чувства вины. Ещё как испытывала. Возможно, доберись я до документов раньше Потапова, мы бы смогли оперативно сработать. А так получается, что из-за моей халатности погибли три невинных человека. Я просто физически ощущаю, как их кровь стекает с моих рук.

Сука.

Как только прикоснулась к флэшке, дверь кабинета открылась и в щель просунулась голова незнакомого парня.

— Виноградова здесь обитает?

— Здесь. — Кивнула я.

Он тут же вошел в помещение и, сделав несколько шагов, бросил на стол папку.