На развалинах мира

Я кинулся назад – щенок, не колеблясь ни мгновения, следом. У нас не было выбора – или мы, еще раз, все же пройдем по опасной тропе, через озеро, или останемся здесь навсегда… Времени было в обрез. Я подбежал к краю, где застыла черная пленка нефти и, сбросив груз со спины, подтащил дохлую крысу – вот она, переправа! Пес, который понял мой замысел с полуслова, уже волок за загривок еще одну! На этот раз мы сумели перебраться на ту сторону даже быстрее – но, после того, как мы в третий раз побывали в нефти, что моя одежда, что шкура собаки – все было покрыто густой и тягучей смесью, разъедающей нам кожу. Вряд ли это была нефть в чистом виде – но вдаваться в подробности мне было некогда. Мы видели несколько серых точек, мелькнувших и пропавших у противоположного края крыши – крысы бросились под свод!

– Мало вам? – я недобро сощурил глаза…

Мне в голову пришла опасная идея… Я обвязал наконечник одной из стрел тряпкой, как следует, обтер ею шкуру пса, и, отогнав его на несколько шагов, вытащил спички… Потом, тщательно рассчитав расстояние, выстрелил – огненная полоса пересекла половину крыши, а затем нырнула в отверстие.

– Ну, теперь – Ходу!

Примерно через минуту, за спинами раздался такой взрыв, что у нас земля ушла из-под ног. Позади к небу вздымался густой столб дыма и пламени. Все заходило ходуном, и многие, из еще стоявших стен, стали крениться и падать в опасной близости от нас. Волна жара прошла над головами – озеро взлетело на воздух и теперь полыхало, покрыв все в округе, минимум на полкилометра.

– Все. Сколько бы их там не было – им теперь не до нас. И, вообще – ни до кого. Сгорели.

Попали крысы в огонь, или успели удрать – но за нами, по крайней мере, никто не шел. А, если в развалинах водились другие хищники – запах окровавленных шкур, которые я тащил, могли отбить желание у любого.

На этот раз мы вышли точно – к мосту. В наиболее трудных местах я подхватывал щенка и брал его подмышку – он не мог идти, как прежде – мешала и пораненная лапа, и то, что он весь был вымазан в нефти, и из-за этого постоянно срывался и скользил даже на ровном месте. Только сейчас я обратил внимание, как он стал тяжел – я давно не таскал его на спине! Хорошо хоть, что я не стал с собой брать все шкуры – только те, которые посчитал наиболее подходящими для обработки.

Мы преодолели несколько секций моста, проползли по крышам и бокам опрокинутых вагонов, и остановились – дальше было открытое пространство около тридцати метров. Вагоны и секции продолжались дальше – но до них еще следовало добраться. Бревна и доски, по которым мы перебирались, исчезли. Либо их унесло водой, либо, случился очередной толчок. Это не имело значения – перед нами была вода, и я не знал, что решить. Спускаться с надежной крыши на эту мутную жижу мне не хотелось. Впрочем, среди воды бревна все-таки попадались – они отстояли друг от друга на небольшом расстоянии. При желании можно было попытаться перепрыгивать с одного на другое – и таким образом достичь остальных секций. О том, чтобы переходить реку в другом месте, нечего было думать – уровень поднимался, чуть ли не на глазах. Но легко сказать – перепрыгнуть… С грузом. С собакой на плечах, с оружием…

Я поставил щенка возле себя, и примерился – хочешь, не хочешь, не оставаться же здесь навсегда! Больше от упрямства, чем от здравого смысла, я прыгнул на ближайшее – и оказался по пояс в воде. Глубина была небольшой, но ноги сразу стали вязнуть в иле. Когда бревно перестало качаться, я подтянул его к себе и махнул собаке:

– Давай! Ко мне!

Он совсем не хотел следовать моему примеру, и просто лег на крыше, не желая никуда прыгать.

– Ко мне! – уже строго сказал я. Пес нехотя встал, потянулся – и через секунду брызги окатили меня всего – он прыгнул. Зато дальше уже не я – он был впереди, переплывая от ствола к стволу и сокращая расстояние до следующей группы вагонов. Оставалось несколько бревен, когда он завис передними лапами на последнем, и почему-то упорно не желал двигаться дальше.

– Ну вот. Столько прошли и вдруг встали. Ты что это?

Я ступил на ствол. Он крутанулся у меня меж ног, и я опять слетел в воду. На этот раз я ушел в нее полностью – с головой! Запах от этой воды, скорее напоминающей слизь, был такой, что меня едва не выворачивало наизнанку. Пес, до того не решавшийся оторваться от ствола, бросился ко мне – он решил, что мне нужна помощь… Но помощь понадобилась ему самому – он беспомощно бил лапами по жиже и постепенно погружался – тина обволакивала его, не давая плыть ни в одну из сторон.

Я швырнул к нему канат – пес сразу ухватил его зубами, и я, уже не обращая внимания ни на зловоние, ни на то, что сам все сильнее ухожу в топь, стал подтаскивать его к себе…

– Досталось?

Пес выглядел жалко. Весь мокрый, в разводах от нефти и грязи, облепленный водорослями, он подергивал боками и тяжело дышал. Мы находились на ближайшем вагоне, упавшем так удачно, что его колеса словно стояли на дне.