На развалинах мира

Я поднялся. Припасов и воды у нас оставалось еще достаточно, и можно было попробовать пройти какое-то время, в любом направлении. Выбрав, все-таки, восточное, я стал спускаться со склона – вдоль линии оврага идти было легче. Отдохнувший пес резво трусил впереди. Я все больше ловил себя на мысли, что знаком не со всеми его талантами, и, кто знает, чем он удивит меня в будущем… Во всяком случае, его преданность внушала надежду, что, когда он вырастет, и станет таким же большим и грозным, как его мать, то не превратится во врага.

Кое-где, из почвы, вырывались побеги ярко желтого и красного цвета. Это было столь непривычно, что я сорвал один и стал разминать его в пальцах. На коже появилась розоватая жидкость – сок растения.

– Ну и ну. Все больше чудес…

Направо от нас возвышались темные скалы, возле которых я не решился идти. С верхушек могли сорваться здоровенные глыбы – таких немало лежало вокруг, и я боялся, что мы можем попасть под одну из них. Теперь я понимал, что это совсем не те горы, которые я так хотел увидеть. Даже чудовищное землетрясение не могло так изменить все, чтобы они стали настолько ближе. Но и этих скал я не помнил – вот они-то, как раз, появились совсем недавно. Это было понятно и по тому, что они словно выросли из земли – та разверзлась, выпустив каменных исполинов. Они преграждали мне дорогу на юг, и, если бы я решил все же добраться до пресловутых гор, мне предстояло найти проход, или вернуться к реке. Но, предварительно, я хотел узнать, как далеко они тянутся по направлению к желтой пустыне. Земля не казалась больше мертвой – чем дальше мы уходили от руин города, тем больше встречалось нам следов пребывания всяческой живности в степи. То, это были, какие-то норы, то, насекомые роем начинали кружиться возле самого лица. Пес начинал с лаем метаться по сторонам – и я был вынужден окликом призывать его обратно, боясь, что он нарвется на укус. Связываться с этими насекомыми, не зная, что они из себя представляют, как-то не хотелось…

Далеко впереди было видно резкую грань, между небом и краем этой земли. Это было красиво и несколько жутковато. Странно видеть желтые ростки, слышать одну только тишину, нарушаемую нашими шагами.

Щенок, убежавший вперед, крутанулся на месте, и что-то схватил зубами. Я позвал его к себе и, сжав ноздри, заставил выплюнуть добычу. На земле, копошась в слюне и пытаясь расправить надломанные крылья, возился большой жук. Таких я еще не видел…

– Да, впечатляет. Вот теперь кто претендует, на то, чтобы стать хозяином этого мира. Ну и зверюга…

Жук поражал своими размерами. Почти с мою ладонь, с украшением на овальной голове в виде длинного, зазубренного рога – как только щенок не поранил себе небо? У него были мохнатые, крепкие лапки и вроде, как подобие гребня на спине… Он перевернулся на брюшко, отполз на сухое место, задергал жесткими крыльями, и – полетел! От его полета раздался приглушенный гул, словно вдали ударили в колокол. Собака бросилась было за ним, но я осадил ее суровым окликом:

– Назад!

Пес резко затормозил, и, вернувшись, как бы независимо поплелся за мной, с сожалением оглядываясь в сторону посадки насекомого.

– Нет, приятель. И не думай. Кто его знает – вдруг, он ядовитый? Слопаешь ненароком, а потом сдохнешь здесь, в коликах. Видел, какой у него рог? Застрянет в брюхе, и – ау…

Пес посмотрел на меня скептически и забежал вперед. Я подумал:

– Так… Не знаю, как насчет разговаривать, но, односторонняя связь, кажется, уже установлена. Меня он понимает прекрасно. Если еще, со временем, я услышу внятный ответ… Стоп, лучше не надо.

Ночевать я остановился возле большого валуна, вывернутого из глубин, и теперь возвышавшегося в поле. Он достигал размеров одноэтажного дома, и в его выемке мы могли укрыться от дождя, если тот бы вдруг начался. Я решил на следующий день пройти столько, на сколько хватит терпения – а потом, перейдя овраг, направиться домой. Под терпением, подразумевалось, что ни будь интересное, вроде разрушенного жилья. Найти его, честно говоря, в этой степи, было нереально.

Ночь прошла быстро. То ли не спалось, и я провел большую ее часть, ворочаясь на подстилке, то ли, просто рано встал. Мы быстро позавтракали – я хотел пройти, как можно больше, чтобы успеть вовремя повернуть к развалинам. Я с неохотой – все приелось, зато пес – с нескрываемым удовольствием. Он так обожал свою неизменную перловку с мясом, что я не мог сдержать улыбку, видя, как он поглощает содержимое банки. Я погладил его по холке – щенок сразу завалился на спину, подставляя живот. Пришлось погладить его и по туго набитому брюху.

– Что-то ты, разъелся, милый. А растешь медленно. Может, ты таким и останешься?

Тот блаженно задергал лапами, и лишь приподнявшееся ухо, выдало его интерес к моим словам.

– Правда, ты и так не очень-то маленький. Или, я не замечаю, как ты тянешься. Станешь с медведя – как тебя потом кормить? Ладно, разнежился. Пошли. Нечего валяться. Еще местных блох нахватаешься – остригу потом налысо, будешь знать!