На шипах

– К сожалению, в нашей стране, любой бизнесмен считается бандитом. В этом их преступление? – Я вскидывал руки, кивая на портрет моего кандидата, который существенно изменил имидж: залез в пиджак, отрастил интеллигентную бороду и оседлал скосившуюся переносицу оправой стильных очков.

– Да он святой! – Включались представители духовенства.

– Они убийцы! – Настаивал оппонент.

– Ну и кого они убили? – Спросил я. Но ответа мне не дали. Растерянный ведущий прекратил эфир, так как ситуация вышла из под контроля.

Как же тяжела и омерзительна политическая жизнь. Девяноста минут на поле не идут ни в какое сравнение с сорока минутами разъяренных дебатов. Оппоненты как вампиры высосали из меня всю кровь, я как мог защищал Пегаса, искренне считая его своим другом и ненавидел всех, кто вступал со мной в спор. Я пылал изнутри, ощущая тяжесть в каждой клетке своего организма. И только Марина понимала как мне тяжело.

На протяжении всей зимы она стоически несла свое бремя, поддерживая все мои начинания. Радовалась моим успехам, держала удар в неудачах и была настоящей боевой подругой, любовь к которой росла с каждым днем. Мы становились ближе. Пока я сражался на футбольных и политических полях она обустраивала наше жилище, насыщая его уютом.

Я лежал в кровати. Нежные руки Марины гладили мою грудь. По телевизору шла передача, в которой заряженный ведущий, закатив глаза, бомбил критикой моего друга. Я ослаб настолько, что не было даже сил нажать кнопку на пульте и выключить этот цирк. Поэтому приходилось лежать и слушать, что говорил затерянный в телевизоре одиозный тип:

– Еще с девяностых за их спиной тянется кровавый шлейф заказных убийств. И даже новый век не убавил их аппетитов. В частности семью Сафоновых обвиняют в заказном убийстве заместителя губернатора Сергея Семеновича Сидорова, который был взорван во дворе собственного дома в прошлом году. То, что Сафоновы связаны с криминалом ни для кого не секрет, на одного из братьев также было совершено покушение. Была ли это инсценировка? Не известно. Но то, что вокруг их имени творятся странные и страшные дела не остается никаких сомнений. Но не только политики становятся жертвами известного клана. По некоторым данным Сафоновы причастны к похищению и убийству молодого таланта Андрея Суворова.

Я вскочил. На морщинистом лбу выступили капли пота. Фамилия друга, ставшего для меня вторым сыном, вызвала приступ страха. Марина выключила телевизор.

– Хватит. Ты и так устал. – Сказала она, целуя меня в щеку.

– А вдруг это правда?

– Что?

– Вдруг они убийцы? – Прошептал я. Виски пульсировали. Каждое слово причиняло боль. Мне было страшно об этом даже подумать. – Вдруг Пегас и правда убил Андрюшу?

– Этого парня? – Марина махнула в сторону телевизора. – Да брось ты. Этот же заказной сюжет. Там и не такое расскажут. Даже не забивай себе голову.

– Я адвокат дьявола. Я ем со стола убийцы…

– Не неси чепухи! Это все выдумки продажных журналистов. Я работаю у Виктора Александровича уже полгода и успела неплохо его узнать. Более отзывчивого и доброго человека, чем он я, пожалуй, и не знаю. Разве, что только тебя. Не обращай внимания на клевету.

Марина мне всегда нравилась тем, что могла подставить плечо. В трудную минуту она всегда поддерживала меня добрым словом. Но сейчас был именно тот момент, что никакие слова не могли спасти меня от раздумий. Всю ночь, я не смыкал глаз. Страшная мысль о том, что Суворов все-таки погиб не давала покоя. Я вспоминал Субботу и его вопросы про душегуба. Холодное дыхание смерти мурашками пробегало по спине. Кто же все-таки Пегас? Убийца или мой друг?

Глава 10. Блудный сын

Страшные мысли клевали словно стервятники. Совесть отравляла жизнь, но я предпочел молчать, засунув поглубже свои подозрения. Все шло по плану: днем – тренировки, вечером – агитационная кампания. Пегас хорошо платил. В кои-то веки я стал состоятельным человеком, способным строить планы на жизнь. Но как можно жить, слизывая еду с кровавых рук убийцы твоего друга? Я сомневался. Внутренний голос протестовал. Ведь нельзя верить на слово заряженному журналисту. С другой стороны, угрозы Пегаса, его пылкий нрав, утопленник в реке Миасса и пропажа Суворова наводили на скверные мысли. Отношение к Сафоновым менялось. Холод, стыд, страх – все эти чувства одновременно одолевали меня, не давая спокойно спать. Я продолжал хранить молчание, послушно выполняя работу.

– Ты в последнее время сам не свой. – Сказал Пегас, встречая меня в предвыборном штабе. – Заболел что ли?

– Нет! Все хорошо. – Ответил я, избегая холодного взгляда.

– Не похоже, что все в порядке. По глазам вижу.

– И что видишь? – Я нерешительно поднял глаза.

– То, что ты смотришь на меня как на говно.

Вопрос встал ребром. Ходить вокруг да около было глупо. И как бы страшно мне не было, я набрался смелости и спросил:

– Ты убил Суворова?

– Что? – В глазах Пегаса появился нездоровый блеск.

– Я на днях смотрел репортаж…

– И ты веришь в эту чушь? Не разочаровывай меня, я думал, что мы друзья.