На штыке прозы и поэзии

И олень, сомкнув глаза, стеная от боли, начал свой недолгий рассказ:

– Я любил одну девушку невиданной красы. Но вот беда, я всегда был ужасен своей внешностью. Мой отец Исаак постоянно твердил мне, что эта девушка никогда не станет моей, что нет в этом мире справедливости, однако же я всегда надеялся…

На этом моменте я поперхнулся, пытаясь откашляться. Олень продолжил рассказ:

– Как–то вечером, когда я рыбачил на речушке, что рядом с нашей деревней, я услышал шорох позади себя, но не предал этому значения. А потом меня что–то ударило со всей силы, оставив эти ужасные следы, и затем кто–то поволок мое израненное тело к обрыву у реки и скинул меня в бурлящие воды…

Я еще очень долго изумленно смотрел на него, вспоминая свою встречу с медведем, а потом произнес:

– Тебя зовут Петро, можешь даже не говорить мне. Я знал твоего отца. Хочу сказать, что, возможно, видел твоего убийцу и даже… Вознес его не упокоенную душу. Тот человек представился тобой, будучи в облике медведя, я и подумать не мог, что это не ты, но теперь, я не знаю, как буду жить с этим… Мне правда жаль.

Олень открыл свои глаза, полные безумия, налитые кровью, а затем металлическим голосом протяжно крикнул:

– Умри–и–и–и!

Он понесся на меня, скрежетав зубами. Тогда я взял в руки ружье, приготовившись дать отпор зверю.

Мы схлестнулись – рога против стали. Дождь усиливался, и никто не мог услышать звуки нашей борьбы.

После нескольких минут жесткой схватки я крикнул ему:

– Ты намного больше заслуживаешь того, чтобы получить покой, чем я. Оставь свои попытки убить меня, Петро! Бог простит твои грехи, а виновный в твоей гибели будет наказан. И я уверен, он уже наказан, ведь Бог не мог оставить это так… Он с тобой, Петро…

Секунду после моих слов ударила молния, небо озарилось ярким светом, еще через секунду ни света, ни Петро. Только я и лес.

Заключение

Я добрался до дома, ошеломленный событиями, которые произошли со мной в лесу. Когда я рассказал местным жителям, что не смог достать такую нужную им дичь, они очень расстроились, плюнули и разошлись по избам.

Только перед сном, в тот момент, когда я снимал с себя старую черную рубаху, мне стало ясно: олень пронзил меня рогами, мои ребра были изувечены ссадинами и глубокими ранами…

*страницы испачканы кровью*

Утро. В моей маленькой комнатушке собрались все выжившие жители села. Каждый из них, услышав от знахарки, что долго я не протяну, начинал молить Бога о спасении меня и моей души. В общем, они поддерживали меня как могли. Но с каждым часом мне становилось все хуже.

В этом могли убедиться и деревенские женщины, которые делали мне перевязки. Видимо, раны были очень глубокими, потому что никто из перевязывающих не хотел больше заниматься этим делом, увидев ужасное зрелище.

Так мой путь подходил к концу. Я все больше осознавал, зачем Бог послал мне этот путь. С самого начала я стремился избежать людского общества, быть единым лишь с природой, но это было бы слишком эгоистично, ведь сколько еще душ я мог спасти, скольким больным людям мог помочь…

Бог наградил меня не просто даром спасения, но и способностью видеть настоящий мир. И мир этот наполнен не только чернотой, но и светом.

*Страницы запачканы кровавыми пятнами*

Наступило следующее утро. Тогда я проснулся в полубреде, перебирая мысли в своей голове. Все смешалось в единый ком – беспокойные разговоры моих сиделок, звон в голове, уставший от всего внутренний голос. Я не чувствовал тела, конечности отнялись.

– Господи, прости меня… – повторял я судорожно раз за разом.

Время буквально перестало идти. И я почувствовал, что воздух превращается в какой–то кисель, а тело мое легчает.

Ко мне обратился голос, слова которого я не могу вспомнить по сей день. Комнату озарило светом. Я сомкнул глаза и снова открыл…

Поверите или нет, но я оказался дома. Я так же, как и в тот вечер сидел за обеденным столом с отцом и матерью, слушая их разговор. Мама пододвинулась ко мне и мягко обняла меня, спросив:

– Сыночек, ты в порядке?

Я в смятении взглянул на нее, а затем хрипло сказал:

– Мама, давай выйдем на улицу.

И мы вышли на улицу. Была все та же ночь. Но не было ссоры, не было того ножа, убийства… Мама обратилась ко мне:

– Что случилось, ты хочешь рассказать мне что–то?

– Да, садись. Это будет долгая история… – ответил я.

Мы сели на лавочку, и перед нами открылось ясное ночное небо.

2017 г.

Скачок. Рассуждения о времени

Сидя на диване, я смотрел в белую стену комнаты. Мне хотелось понять, чем «сейчас» отличается от «потом». Думалось так, потому что я мечтал что–то качественно изменить в своей жизни.

По подоконнику бежали тени. Чтобы понять, где та черта, где та грань во времени, я начал экспериментировать.

Тогда я поднес к глазам ладонь и начал смотреть сквозь пальцы на пол. Но доска паркета была все такой же унылой при любых условиях: между мизинцем и безымянным, средним и указательным пальцами. Все одно.

Возможно, это означало лишь то, что реальность объективна. Однако на свой вопрос ответа я так и не получил.