На службе их величеств

Скособоченная, с гримасой муки на лице, Мериам поинтересовалась, в резиденции ли магистр. Часовые ответили утвердительно и поинтересовались, зачем ей Ролейн Асварус. Адептка буркнула, что по личному делу, с облегчением сбросила сумку с плеча и попросила позвать Тревеуса Шардаша:

— Он один из паладинов, наверняка сейчас с магистром. Скажите, его девушка у ворот мёрзнет.

Взгляд, которым одарили Мериам, заставил усомниться в том, что она может быть чьей-то девушкой. Тем не менее, один из стражников скрылся за воротами, второй же не спускал с адептки глаз, сочтя её подозрительной особой.

Мороз пощипывал всё ощутимее, а яркое, но холодное солнце над головой предупреждало: теплее не станет. Светило только в новом году приласкает, а в старом одарит презрением. Да и солнцеворот сегодня, самый короткий день и самая длинная ночь в году.

Постукивая ладонями в варежках и нарезая круги вокруг сумки, Мериам сердилась. Сколько можно идти! А потом задумалась: вдруг она отвлекает Шардаша от чего-то важного? Или мешает отдыхать. Вдруг он сидит в чисто мужской компании, травит байки не для девичьих ушей, в кои-то веки отделавшись от адептки. Они ведь почти все вечера проводили вместе, а профессору наверняка хотелось поговорить не только о Школе и любви. И эмоции выражать не молчанием вместо пропущенных слов.

Вспомнились кулон Хорта, император, и Мериам совсем приуныла, убедилась, что не стоило приезжать. Какие байки, какие попойки — Шардаш сейчас по уши в манускриптах, гадая, как спасти её от Темнейшего.

Вздохнув, адептка потянулась к сумке, закинула на плечо и побрела обратно. Ничего, найдёт приличный постоялый двор, снимет комнату, полюбуется зимним Ферамом, а потом попробует уговорить кого-нибудь вернуть её в Бонбридж. Профессор же ничего не узнает, подумает, часовой пошутил.

Сгорбившись, Мериам медленно удалялась от ворот. Былая радость, предвкушение скорой встречи угасли, уступив место грусти и недовольству собой.

Ничего, откроет конспекты, позанимается. В Бонбридже ядология дожидается…

Не получится найти и уговорить мага перенести в нужную точку, поедет в дорожной карете. До наступления Новолетья не успеет, конечно, но ничего, в пути его встретит. Или к бабке по отцовской линии заглянет: до неё, наверное, дня четыре по такому снегу. Власелена — ведьма, что-нибудь придумает. В крайнем случае, первого числа Шардаш спохватится, найдёт.

— Мериам!

Кто-то выхватил у неё сумку и развернул лицом к воротам. Тревеус! В расстегнутой куртке, без шапки и перчаток. Видимо, торопился.

Мериам виновато улыбнулась, ткнулась губами в его щёку и замерла в ожидании наказания.

— Во-первых, куда ты собралась? Я живу в другой стороне. Во-вторых, что ты тут делаешь? Кажется, мы условились, ты останешься в Школе.

Он сердился. Губы сжаты, взгляд колючий, руки скрещены на груди. Сумка болтается на локте, будто невесомый небесный фонарик.

Адептка опустила глаза и пробормотала:

— Я соскучилась, заниматься не могла… Но уже поняла, что дура, поэтому и уехать собиралась. Чтобы не мешать.

Мериам сделала робкий шажок в сторону города и тут же оказалась в кольце рук профессора. Уткнувшись носом в мочку её уха, он прошептал: «Неужели скучала?» Мериам издала нечто среднее между вздохом и всхлипом и напряглась, когда язык Шардаша коснулся кожи. Он прошёлся от уха до шарфа, холодя и щекоча.

— Ладно, раз ты здесь, пойдём, — в тоне профессора не осталось отголоска недавней нежности, будто он продолжал сердиться. — Но чтобы остальные указания не смела нарушать!

Шардаш перекинул сумку через плечо, подхватил Мериам под руку и повёл по скрипучему снегу к воротам. Часовые с удивлением уставились на адептку. Та не удержалась и фыркнула: а вы не верили! Профессор удивлённо глянул на неё, затем на собратьев по ордену, а потом догадался:

— Не пускали?

Мериам кивнула, но тему развивать не стала.

Шардаш привёл её в магистрат. Не спрашивая разрешения, вошёл в кабинет Ролейна Асваруса, обещав после отнести сумку Мериам к себе. Адептка возразила, что прекрасно устроится на постоялом дворе.

— Ты же сказала, будто соскучилась, — напомнил профессор. — Я именно так всё понял.

Адептка покраснела и отвернулась, опустив голову.

— Прости, — прошептала она, — я не хочу… Не потому, что не люблю, а потому… Если только просто, тогда…

— Давай попробуем «просто», — вздохнул вмиг помрачневший Шардаш. — А то забуду, как пахнешь.

Мериам промолчала и переступила порог. Она понимала, чего от неё хотят, много раз представляла, как всё произойдёт, но пока не могла решиться. Может, с ней что-то не так? Инесса тоже намекала — пора перестать дразнить мужчину, но в голове неизменно всплывали наставления родителей. Мать воспитала её в строгости и выдрала бы не только за потерянную девичью честь, но и за книги с сердечками на обложке. Дома Мериам любовных романов не читала, с мальчиками не целовалась — всё это началось после переезда в Бонбридж, когда родительский контроль ослаб. Дома же адептке надлежало зубрить фолианты по магии и всеми правдами и неправдами пробиваться в лучшие ученицы класса, чтобы прославить фамилию Ики.