На службе их величеств

— Какая неожиданная встреча! — голос магистра вывел Мериам из задумчивости.

Асварус поднялся с обитого красной кожей кресла и подошёл к кусавшей губы Мериам. Наверняка он всё слышал.

— Рад видеть, Мериам. Можно ведь обращаться к вам по имени? Невеста моего ученика как-никак, — магистр покосился на Шардаша. Тот и бровью не повёл. — Только почему вам с книжками не сиделось? Хотя понимаю — сам был молод и влюблён. И Тревеус рад, а радость ему сейчас, Мериам, крайне необходима.

Адептка присела на указанное Асварусом место и решила молчать: разговор всё равно пойдёт не об её особе.

Шардаш обсуждал с магистром события недавних дней. На кивок в сторону Мериам, он ответил:

— Она знает. Темнейший при ней ультиматум поставил. И, что уж там, именно Мериам достала ценнейшие сведения о кулоне Хорта.

Лицо магистра дёрнулось. Сцепив пальцы, он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. На щеках гуляли желваки. Пальцы сжимались всё сильнее, пока не побелели.

Наконец Асварус открыл алые, как у всех альбиносов глаза, и прошептал: «Так вот зачем ему моя дружба! Понадобился кто-то из дроу… Нам придётся серьёзно поговорить, Джаравел, и если мои сомнения подтвердятся…»

Магистр резко встал. Потревоженное кресло едва не отлетело к стене. Асварус вплотную подошёл к Шардашу, наклонился к нему и неожиданно спокойно спросил:

— Вы не солгали, Тревеус? Джаравел ФасхХавел требует принести именно кулон Хорта?

Мериам сжалась, почувствовав нависшую над профессором опасность. Она видела, как стали плавными, смазанными движения магистра — будто у воина на поле боя. Не хватало ещё, чтобы Темнейший стал причиной поединка!

Шардаш кивнул:

— Именно так, учитель. Мне незачем лгать.

Асварус вздохнул и вернулся на место, по дороге пнув стол. Однако когда он заговорил, в голосе не было и тени ярости:

— Мы что-нибудь придумаем. Кулон Хорта — реликвия моего народа. Полагаю, вам нужно переговорить с сестрой. Аскания юна, но умна. К сожалению, сам не смогу поехать на землю предков, но напишу сестре. Она покажет кулон и по возможности поможет изготовить качественную обманку.

— Темнейший сразу её раскусит, — покачал головой Шардаш. — И заберёт Мериам.

— Вы отдадите ему настоящий кулон, только он исчезнет в тот же день. Иного выхода нет. Теперь что там со второй угрозой?

Профессор рассказал о требованиях королевы и записке неизвестного, который собирался обменять жизнь Мериам на перстень императора. Магистр слушал и хмурился.

— Не узнаю своего ученика, — покачал головой он. — Разве так надлежит поступать по кодексу ордена?

— Сам удивляюсь, — развёл руками Шардаш. — Вроде, записку давно получил, но почему-то ничего не сделал, только сегодня начал обдумывать.

— Это не неизвестный, это королева! — неожиданно вмешалась в разговор Мериам. — Как ты мог забыть?

Оба: и учитель, и ученик, — удивлённо взглянули на неё и предложили пойти погулять. Но адептка упорствовала. Подойдя к профессору, она сбивчиво рассказала, как случайно взяла со стола записку императора и конверт с письмом. Она смогла прочитать всего пару строк: бумагу зачаровали и использовали тайнопись. Её Мериам расшифровала, но, увы, сработало защитное заклинание. Напомнила, как заставила Шардаша пересказать содержание, и поклялась: письмо написала королева Раймунда.

— Оно начиналось: «Уважаемый профессор Тревеус Шардаш, полагаю, вы не откажитесь послужить во благо королевства? Учитывая ваше прошлое и настоящее, рассчитываю получить положительный ответ». А наутро бумага сгорела.

— Ну, — она с мольбой заглянула в глаза профессора, — вспомни, Тревеус! Зачем ты выдумал каких-то неизвестных?

Асварус протянул: «Ну и дела!», почесал подбородок и в упор уставился на Шардаша. Тот, оскорблённый двойным обвинением во лжи, заверил — на память не жалуется, а у Мериам богатая фантазия. Адептка вспыхнула и выпалила, что готова в присутствии Видящего повторить то же самое. Магистр перевёл взгляд на неё, мазнув глазами воздух поверх головы Шардаша, и замер. Потом потянулся за волшебной палочкой и попросил профессора не двигаться.

— Припомните, кто и за что мог одарить вас эльфийским заклинанием, — цокнув языком, изрёк Асварус. — Если бы не был дроу, не заметил бы. У вас подарочек, Тревеус, — следы эльфийской магии на ауре. Почти рассосались, но факт остаётся фактом. Что за штучка, пока не знаю, но вряд ли она вам нужна.

Шардаш нахмурился и выругался, лихорадочно вспоминая, с кем общался за последние трое суток: дольше даже самое сильное заклинание не фонит. Вспомнилась книжная лавка, и гном, оказавшийся магом. Но тогда он не успел ничего сделать, хотя и собирался. Или успел? Нет, профессор бы почувствовал воздействие магии.

И тут его как обухом по голове ударило: ночь накануне отъезда! Он не помнил, как оказался в кровати, да и в комнатах стоял такой холод, будто открывали окно. Шардаш жалел, что не осмотрел подоконник, не глянул, не нанесло ли на него снега.