На суровом склоне

Прибывший сюда новый ссыльный ни в коей мере не был лишен жизненного опыта, горького опыта. Но, будучи оптимистом, он умел побороть первое впечатление, как бы тягостно оно ни было. «И здесь может быть радость, и жизнь, и работа, и мечты», — так чувствовал он.

Все тут крупно, ярко, броско. Природа и люди под стать друг другу — гиганты. Минусинск заинтересовал и обрадовал Курнатовского. Простая и образная местная речь, чуть напевная, неторопливая, звучала в его ушах отрадою. И отрадою для глаз ложилась раздольная равнина, уводящая вдаль.

Меж отрогов Саянских гор, в живописной луговой долине, красиво лежало большое село Курагинское — место ссылки Виктора Константиновича Курнатовского.

В том, что социал-демократов расселяли подальше от рабочих центров, по глухим деревням, у властей был свой расчет. Расчет наивный, состоявший в том, что крестьяне, да еще сибирские, не составят «питательной среды» для социал-демократической пропаганды. Между тем ссыльные, вторгаясь в окружающую их жизнь, несомненно, влияли на нее, а порой оставляли глубокий след в душах людей, с которыми сталкивала их судьба.

Для Курнатовского главным событием в этот период была встреча с Лениным.

Владимиру Ильичу исполнилось 28 лет. Он был полон энергии, жизненных сил, надежд и планов. Дни его окрашивались большой любовью и счастьем в этой любви. Надежда Константиновна была с ним, понимала его во всем, разделяла его мысли, настроения.

Он работал много, упорно, плодотворно. Уже преодолена была горечь первых дней в Шушенском, когда, по его признанию, он избегал смотреть на карту Европейской России, чтобы не чувствовать страшной отдаленности от привычных мест в этих снегах, этой тишине, среди первозданной природы.

Но и здесь была Россия и милый сердцу ее ландшафт. И здесь был народ, огромное поле для наблюдения и изучения крестьянской жизни и даже возможность прямой помощи крестьянам, приходившим за советом. Глубоко интересовали Ленина люди. Он любил рассудительные и веские крестьянские речи. Он умел находить в них искры юмора и крупицы народной мудрости. Но самым важным в его жизни здесь была работа во имя будущего партии.

Среди множества его мыслей о предстоящем пути определилась как главная в ту пору одна: как преодолеть вредоносное влияние экономизма, подобно суховею, испепеляющего первые зеленые ростки рабочего движения. Как покончить с разбродом в партии, создать костяк движения, укрепить тонкие, непрочные нити, связывающие его руководителей. Нити, то и дело трагически обрываемые провалами и арестами.

В напряжении мысли бессонными ночами вынашивался и рождался план «Искры».

Курнатовский понял Ленина сразу, после их первой встречи. Он ставил Ленина выше Плеханова. Плеханов уже долгие годы стоял на пьедестале лидера и теоретика, а Ленин был в начале своего пути. И все же Курнатовский зорким взглядом увидел в Ленине будущего вождя.

Курнатовский был близок к напряженной духовной жизни Ленина. Их сближали также и скупые радости ссыльной жизни, и ее беды: смерть товарища переживалась здесь, при тесном общении, с особенной остротой.

Курнатовский чутко прислушивался не только к тому, что говорит Владимир Ильич, не только оценивал его мысли, которые привлекали логикой, боевой нацеленностью и глубоким знанием жизни.

Виктор Константинович смотрел и слушал, как живет Ленин. Как он жил в этой минусинской ссылке? Он жил, как и мыслил: очень смело, прямо и в каком-то упоении борьбой. Борьба в этом тихом, заснеженном углу шла все время, напряженно, не ослабевая. Она, как быстрая вода подо льдом, пробивала сонную тишь «старой ссылки».

Эта «старая ссылка» связывалась с пребыванием здесь народовольцев, со сложными личными взаимоотношениями.

Слишком глубока уже была пропасть, отделяющая Ленина от «стариков». Он как бы пробивал, очищал путь в будущее, и это было его работой сегодня. Сегодняшний день озарялся светом грядущего, на приближение которого он направлял свою огромную энергию.

От его взгляда не укрывались те новые процессы, что возникали в международном рабочем движении.

Курнатовский знал цену наукообразным доводам и «модным, хлестким фразам», которые высмеивал Ленин. И в прямой речи Владимира Ильича о самом важном — о судьбах движения — звучала для Курнатовского непререкаемая сила правды.

Работая систематически, сверхнапряженно, Ленин умел наслаждаться окружающим, суровой и прекрасной природой Сибири, бурными веснами с пестрым цветением лесных полян, стремительно проносящимся летом, за которым бредет уже по дорогам плодоносная осень, рассыпая алые брызги брусники.

И долгие зимы, когда морозный туман курится над рекой и доносится дальний вой волчьих свадеб, привлекали дикой своей красотой. Умел он забавляться игрою с детьми, проделками собаки Женьки, проказами резвого котенка. Он охотно смеялся, искренне и самозабвенно.

Виктор Константинович тоже остро чувствовал красоту природы. Но, более замкнутый, он часто уходил в себя.

Бывали у него дни черные: глубокого уныния, которое позже стали называть депрессией.