На суше и на море - 1963

Лодка делает очередной галс, останавливается, за борт опускается на веревке так называемый храп — приспособление для взятия пробы донной растительности. Иванов внимательно рассматривает «улов», что-то записывает в блокнот. Включается мотор, лодка идет к следующей станции.

Вечером Иванов садится за обработку собранных данных, чертит очередную карту с указанием запасов водорослей. Таких карт у него за многие годы работы в Муравьеве скопилась масса. В папках, альбомах, в таблицах и диаграммах — подводная жизнь лагуны, крупнейшего в союзе поставщика анфельции.

Отсюда отправляются в Корсаков на завод тюки анфельции, содержащей в себе ценнейшее желеобразующее вещество — агар, одинаково нужный и для медицинских исследований, и для выделки шляп, и изготовления некоторых кондитерских изделий, а равно и для десятков разных видов производств. Именно за агаром приходят в Корсаков суда, держащие потом курс в Индию, Румынию, ГДР и другие страны, покупающие советский агар-агар.

Иванов может вам часами рассказывать о неисчерпаемых богатствах лагуны Буссе. Исследования флоры и фауны этой лагуны легли в основу его диссертации. В домашнем музее на стеллажах разложены образцы анфельции, морской капусты, заспиртованные в банках трепанги, креветки, по-местному называемые чилимами или шримсами, моллюски, рыбы, обитающие в Буссе. Пожалуй, нигде больше вы не попробуете таких экзотических блюд, как у Иванова, приготовленных из щедрых даров лагуны.

Круглый год черпают запасы из этой кладовой муравьевские рыбаки. Вслед за сезоном добычи анфельции начинается лов красноперки, тайменя, потом идет корюшка, потом рыбаки берут морскую капусту, которую с каждым годом все больше и больше начинают выпускать в консервированном виде рыбокомбинаты Сахалина.

Переплыв из Муравьева на противоположную сторону лагуны, вы окажетесь на береговом складе лесоучастка, к которому и ведет левая дорога от развилки за Озерском. Одуряюще пахнет смолой от нагретых солнцем пихтовых стволов. Глухо стучат сбрасываемые с лесовозов бревна, скрипят лебедки кранов, ведущих погрузку барж и плашкоутов, пришедших из Корсакова. Здесь лес начинает свое путешествие по острову, чтобы в конце концов стать рудничной стойкой на шахтах Углегорска, Долинска, Невельска или превратиться в бумагу и картон на одном из сахалинских бумажных комбинатов.

Отсюда с нижнего склада любой шофер с удовольствием подбросит вас в поселок лесозаготовителей или на делянку, где ведется разработка. Но туда лучше отправиться ранним утром, когда лес еще не стряхнул дремоты и стоит в глубокой тишине.

На западе над застывшими темными кронами пихт несколько звездочек еще не погашены медленно разливающимся светом встающего солнца. Оно пока скрыто за ультрамариновой грядой сопок на горизонте и успело лишь подчеркнуть золотом темнеющие на фоне бледного неба облака. Безмолвие нарушает только далекий шмелиный звук моторов приближающихся машин.

Поднявшись на вырубленный, щетинящийся пнями холм, машины останавливаются. Тишина раскалывается голосами перекликающихся лесорубов, выпрыгнувших из фургона, смонтированного в кузове. Лесосеки оживают. Вот уже застучал движок электростанции, в просвете деревьев метнулось красным петушиным хвостом пламя костра, в который плеснули солярки, чтоб скорее разгорелся.

Рабочие из комплексной бригады Алексея Серикова, положив сумки с провизией, стоят около костра, подставляя застывшие руки к самому пламени.

Лесосека углубляется широкой полосой в гущу леса меж светлых стволов пихт; Пока лесорубы достают топоры, электропильщик Василий Слесаренко далеко уходит по просеке вперед. Он, так сказать, выполняет роль авангарда в наступлении на лес. Вот уже подключен к электропиле кабель, черной змеей уползающий по мху туда, где невидимый за стеной деревьев стучит движок походной электростанции.

По-деловому визжит пила, вгрызаясь в ствол. Опилки белесым дождиком оседают на мок, дерево вздрагивает и начинает медленно наклоняться. Как тростинку, подхватывает его Петр Моисеенко и ловко отбрасывает в сторону, чтобы оно легло срез к срезу вместе с другими спиленными деревьями. Так легче будет их потом собрать трелевочному трактору.

Рабочие спешат подготовить деревья к вывозке: обрубают сучки, складывают хлысты комлем друг к другу, чтобы удобно было стянуть их стальной петлей. Топоры так и мелькают в руках опытных лесорубов. Многие из них работают на лесоучастке со дня его основания.

Например, Сергей Табачников, подвижный, скорый на дело человек, видимо, поэтому и выглядевший молодо, несмотря на свою «солидную» бороду и усы, работает здесь с 1949 года, когда на месте сегодняшнего поселка стояли лишь брезентовые палатки. Сейчас их заменили добротные русские избы (благо леса достаточно), при взгляде на которые душа радуется — так выгодно они отличаются от ненадежных домишек, сколоченных из крохотных дощечек, — наследства, оставшегося от японских оккупантов. И хотя строительство на Сахалине год от года расширяется, немало таких домишек стоит до сих пор.