На суше и на море - 1964

Оранмор, стоя на капитанском мостике, тревожно всматривался в темноту ночи. Что-то назревало. Морские бесы где-то там, в Целебесском море, задумали барраж^[71], который может потрепать даже самый мощный корабль. Нечто дьявольское, омерзительное обрушится на этот опасный узкий пролив, по которому пароход продвигался с предельной осторожностью.

Сильные порывы ветра, казалось, предостерегали «Силвер Игл».

Но Оранмор гнал пароход вперед. Другого выхода не было. В ближайшем порту, Паре-Паре, настолько мала гавань, что в ней не укрыться от жестокого шторма; вернуться назад, в Макассар, — об этом не могло быть и речи…

Наступило затишье. Гробовая тишина, заставившая Оранмора крепко стиснуть зубы, и затем стая морских овчарок, рычащих, кровожадных, смертоносных, обрушилась на корабль. Непрерывные молнии чертили мрачное небо, на мгновения освещая потоки воды, льющейся сверху.

«Силвер Игл» задрожал при первом налете шторма. Старший механик, сбавив обороты бешено вертящегося винта, с беспокойством подумал о просроченном страховом полисе, о жене и двоих детишках в Глазго. Команда, набранная в разных портах, на полдюжине языков бормотала молитвы; Гью Оранмор крепко держался за поручни на мостике, огромные волны окатывали его с головы до ног.

Волна за волной с ревом набегали на «Силвер Игл», и корабль то взлетал на гору, то скользил вниз в зияющую пропасть. Когда нос корабля погружался в пропасть, его корма вздымалась на такую высоту, что, казалось, винт его никогда больше не коснется воды.

Ни секунды передышки, ни малейшего спада атаки. Старый корабль тяжело барахтался в волнах, словно в люльке, пока его грузы не сорвались с места. Если он не затонет в водовороте, то морские бесы подготовились к тому, чтобы выломать у него ребра, швыряя из стороны в сторону громоздкие, тяжелые грузы.

Котел для сахарного завода в Донгале, порвав крепления, начал прыгать по трюму, как железный носорог. Он стал похож на огромного демона. В слабо освещенном трюме он казался страшным красным дьяволом, сорвавшимся с цепи.

Помощник капитана и пять матросов должны были укрепить котел. Испуганными глазами глядели матросы на это чудовище, а помощник кричал на них, обзывая трусами. Котел стал словно живой. На минуту он застывал на месте, а затем со страшным грохотом устремлялся на них. Подпрыгивая, делал крутой поворот и бешено катился то в одну, то в другую сторону.

Это был какой-то ужас! Чудовище, сверкающее красными боками при свете качающихся фонарей.

— Скорей! — вскричал помощник, когда котел ударился о палубную подпорку и на секунду застыл на месте. — Бросайтесь на него! Охватывайте тросом! Быстро, ребята, быстро!

Все пятеро кинулись к котлу. Помощник попытался прижать его к стенке запасной балкой. Но котел рассердился на такую детскую попытку поиграть с ним. Он устремился на помощника, когда новый морской вал потряс корабль. Помощник хотел увернуться, но чудовище действовало как нечто живое. Оно преградило человеку отступление, чтобы прижать его к стенке и превратить в бесформенную массу.

Помощник вскрикнул. Он споткнулся и упал. Железный носорог прокатился по его ногам и загрохотал дальше.

Матросы вынесли изувеченного помощника на палубу. Страх, охвативший их, передался и капитану, стоявшему на своем мостике. Дьявол поселился на его корабле! Дьявол, который вышибал ребра из «Силвер Игла» при каждой новой волне!

Оранмор, по пояс в воде, ринулся с капитанского мостика. Корабль был в опасности! Ее жизнь была в опасности! Когда она назвала его Гью, это отозвалось в его сердце. В ее каюте были разные диковинные вещицы, купленные на восточных базарах. Миниатюрные кинжальчики, слоны с окрашенными в кошениль ногами, отделанные серебром кебаи и красочные саронги. Она везет их домой. Домой в Бристоль! «Клянусь, что ей это удастся!» — воскликнул он.

Что-то сверхчеловеческое пробудилось в капитане Оранморе. В его жизни настал решительный момент. Оранморы испокон веков вели войну с морем. Со страшным морем. И вот теперь эта война надвинулась на него — ЕЕ жизнь была в опасности!

Железный дьявол поджидал Оранмора. Он стал еще более бешеным. Научился новым приемам. Ни одна дикая кошка не могла бы сравниться с ним, с его шалостями. Он катался, и кружился, и ходил ходуном. Он грохотал, как стадо горилл, бросаясь из стороны в сторону.

Он сразу ринулся на Оранмора и его людей. Матросы взвыли и кинулись врассыпную. Он опрокинулся на нос, когда корма старого судна внезапно бешено вздыбилась, и затем с такой силой ударил в борт, что вздрогнул весь корабль.

Оранмор заметил, что один матрос не убежал, а остался рядом с ним, выжидая удобный момент. Коренастый парень, вступивший на корабль в Макассаре, так же как и Оранмор, понимал, что котел надо одолеть и как можно скорее.