На суше и на море - 1966

Потом мы с Верочкой спустились на главную улицу, и я сел в автобус, направлявшийся на юг. По дороге мне хотелось еще осмотреть лесной музей, размещавшийся в замке святого Антола. В автобусе моим соседом оказался высокий, полный и благообразный молодой мужчина в строгом черном костюме. Он довольно сносно говорил по-русски и сказал мне, что недавно встречался со своими коллегами из Эстонии. Я решил, что это учитель, и уже хотел было спросить, какой предмет он преподает. Но тут мой спутник сообщил, что он евангелический священник из Пренчова, а в Банска-Штьявницу ездил за покупками. Мы поговорили еще немного об окладе священников, о погоде, о здешних местах, а потом вдруг загалдел весь автобус:

— Антол! Антол! Где этот парень из России? Ему выходить! Шофер, не спеши!

Я вылез из автобуса у подошвы холма, увенчанного антольским замком. Коридор замка был похож на аллею из сучьев-рогов. Под каждой парой рогов было написано, где, когда и кем был убит их несчастный обладатель. Судя по надписям, большинство удачливых охотников были представителями династии Кобургов, владевшей когда-то замком. Я был в то утро единственным экскурсантом, и меня вызвались водить по музею сам директор пан Соловей и инженер Юлиус Фолтон. Их объяснения помогли мне понять, почему в этой высокоразвитой промышленной стране, где плотность населения превышает 100 человек на квадратный километр (в Чехии 121 человек), осталось еще так много прекрасных лесов. Они покрывают треть чехословацкой территории. Оказалось, что еще при Марии-Терезии вышли установления об охране природы. Уже в 1838 году был основан в Чехословакии первый заповедник. Теперь их сотни, и крупнейший среди них — Татранский национальный парк занимает более 50 тысяч гектаров. 70 процентов всех лесов страны находится под охраной государства. Конечно, даже такая развитая система лесоохранных законов не могла бы уберечь лесного богатства, если бы она не сочеталась с воспитанием в гражданах страны уважения к этому богатству. Воспитание это начинается со школы. Апрель в Чехословакии — месяц лесов. Школа, музеи, лесные хозяйства готовят лекции, кинофильмы, беседы. А в июне проводится месячник охраны животных.

Олени, берегитесь директора!

Я высказал сомнение в том, что в стране, столь густо населенной, как Чехословакия, могло уцелеть много зверей, и задетый за живое пан Соловей гордо заявил, что он лично застрелил на охоте 27 оленей, а вообще… И тут пошли в ход довольно внушительные цифры. Директор и инженер Фолтон показали мне таблицы, из которых явствовало, что только в один из последних сезонов в стране было застрелено на охоте больше 15 тысяч оленей, чуть ли не 80 тысяч серн, почти 745 тысяч зайцев, больше 344 тысяч фазанов и чуть не 3 тысячи куропаток. К тому же довольно изрядное количество всяческого зверья и дичи было отловлено на вывоз. Конечно, сохранение многочисленного лесного населения не дается без труда, и я понял это, проходя по залам музея. Здесь были выставлены модели разнообразнейших кормушек для диких козлов и баранов, для зайцев, макеты вольер для фазанов и куропаток и многое другое.

Беседы с паном Кралем и паном Соловьем убедили меня в том, что в Чехословакии издавна научились беречь неоценимые и щедрые дары природы, значение которых стремительно возрастает для человека, живущего в условиях современной цивилизации. Большую роль в этом отношении играют два института — Государственный и Словацкий институты охраны памятников и защиты природы.

Выбравшись из антольского замка, я встал на шоссе у подножия холма, дожидаясь «своего» транспорта. Из головы у меня не шли рассказы двух бывалых охотников — пана Краля и пана Соловья, охотников-профессоров и охотников-профессионалов, теоретиков и практиков охотничьего промысла. И, размышляя над их рассказами, я вспомнил вдруг третий рассказ о чехословацкой охоте, принадлежащий охотнику-любителю, моему другу — пражскому редактору Володе Рубцову. Перед отъездом из Праги я попросил Володю рассказать мне что-нибудь про охоту, и он начал так.

Рассказ Володи Рубцова

«Идя навстречу пожеланиям, расскажу, как талантливо и трудолюбиво охотятся здесь на зайцев. Заяц местный — существо хотя и непуганое, однако составляет крупную статью во внешнеторговом балансе страны наряду с фазаном, куропаткой, дикой уткой и оленем.

Погожим утром мы были доставлены в охотничьи угодья, накормлены, напоены пивом, вооружены и представлены егерям, ловчим и доезжачим. Охотников, по-местному „мысливцев“, собралось порядочно. Мысливец — это не какой-нибудь анархиствующий субъект. Это достойный, дисциплинированный человек в ворсистой зеленой тирольской шляпе со множеством значков на тулье, по которым можно определить его удачливость и широту натуры. Когда главный доезжачий повел нашу пеструю толпу за околицу, невдомек мне было, зачем сопровождает нас колесный трактор с огромным пустым прицепом, над которым возвышается длинная продольная перекладина.