На суше и на море - 1969

Тихоходок, живущих в сырых низинах и во мхах, можно, высушив, держать в сосуде с чистым водородом, где дыхание и окисление полностью исключены. Две недели в этой в прямом смысле слова убийственной атмосфере провели тихоходки у экспериментатора, а перенесенные на свежий воздух и увлажненные, ожили. Чем сильнее высушены тихоходки, тем медленнее возвращаются они к жизни. Пробуждение от смертного сна растягивается в иных случаях на 250-1000 часов. И все же, проснувшись, эти крохи живут нормально.

Исследователи пошли дальше. Предельно высушив, помещают они животных в жидкий воздух, потом в еще больший холод — в жидкий водород. Четверть часа при температуре минус 253° проводят здесь тихоходки, точнее, то, что когда-то было тихоходками. Их окунают и в жидкий гелий с температурой минус 269°, даже минус 271°. Отсюда рукой подать до абсолютного нуля, когда газы переходят в твердое состояние. До такой температуры даже сказка не осмеливалась замораживать Снегурочку! А тихоходки, проведенные через все круги этого ада, оживали после возвращения в нормальную среду.

Из холода их можно бросать в полымя. Высушенных тихоходок нагревают до 100, в безвоздушной среде до 140°, и все же, перенесенные на сырой мох, они воскресают. Обыкновенная влага мхов оказывает действие не менее волшебное, чем живая вода сказки.

Если обобщить историю опытов с Тардиградой со времен Антония Левенгука до наших дней, то тихоходок, пожалуй, вернее назвать не долгожителями-макробиотусами, а бессмертниками-иммортелями.

После многих лет изучения зимней спячки животных наш соотечественник профессор Хорват признал: «С физиологической точки зрения здесь все невероятно! Самые строгие из наших описаний были бы сочтены за басни, не имен мы возможности наблюдать их».

И это было сказано еще до П. И. Бахметьева с его потрясшими научный мир опытами плавного оживления насквозь промороженных, витрифицированных, как вскоре стали говорить, то есть остекленевших, животных разных видов.

Теперь временный выход из жизни прослежен до мельчайших деталей и в лаборатории, и в природе. Уже многое известно о том, как осуществляется этот «невероятный с физиологической точки зрения» процесс.

Вот реснитчатые инфузории. Массами плавают они в лужах и канавах, но, по мере того как солнце с каждой неделей поднимается выше и лужи подсыхают, инфузории изменяются. У них исчезают реснички, рот, глотка, плавно замедляются движения, потом вовсе замирает вакуола, оболочка сильно уплотняется… В новом состоянии (превратившись в цисту) инфузория выдерживает невзгоды, которые раньше ее сразу же погубили бы. Солнце полностью высушило лужи и канавы, жаркие лучи прокалили ил на дней склонах, ветер поднял в воздух пыльное облако, а с пылью — цисты. Но инфузориям все нипочем. Обычно такие ненасытные, такие прожорливые, они могут теперь годами оставаться без пищи.

А вот пшеничная нематода, или, как ее когда-то называли, угрица, вредитель со звенящим, словно бубенчик, названием Ангвилюлина тритици. Крошечные молодые угрицы живут в почве. Привлекаемые зеленью всходов, они пробираются в пазухи растения, вбуравливаются в ткань будущего колоса и одеваются как бы желваком из клеток пшеницы. В одном желваке — галле — может скопиться до 15 тысяч личинок. После того как микроскопический гарнизон вредителей пройдет две первые линьки, личинки высыхают в своих шкурках, и галлы заполняются массой тонких, сухих, неподвижных нитей. Отныне они, не меняясь, могут годами лежать с зерном в амбарах. Но стоит высеять зерно во влажную почву, нити набухнут, расправятся, выйдут в грунт и здесь, повторяя пройденное, дождутся зелени всходов. Известен случай, когда нематоды пролежали сухими 27 лет и ожили!

Вот другие черви, вот пиявки… Они проводят зиму, закопавшись в ил, неподвижные, ничем не питаясь… Вот гусеницы, превратившиеся в сосульку; излом их острый и ровный, упав, они со звоном разбиваются. Но сохраните их до весны, они оттают, и из них выйдут бабочки… Вспомним, как высыхают разные мелкие членистоногие, как окоченевают лягушки подо льдом в болотах, летучие мыши в пещерах, в дуплах, как цепенеют грызуны в норках, как спят летом тропические животные.

Некоторые тропические рыбы, когда пересыхают русла, закапываются поглубже в ил, другие с помощью жаберных крышек передвигаются в поисках новых водоемов, а двоякодышащая Протоптерус сеннектес окружает себя плотной капсулой из слизи, выделяемой кожей, и в таком органическом боксе находится до тех пор, пока вновь не польют дожди…

Теперь оглянемся на необъятный мир листопадных кустарников и деревьев. Ведь они зимуют в состоянии, аналогичном спячке животных.