На суше и на море - 1980

В первый день, увлеченный новизной, открывавшейся буквально на каждом шагу, я не заметил, как пролетели 12 часов отведенного на маршрут времени. На обратном пути к лагерю я шел вверх по склону, покачиваясь под тяжестью образцов. Кроме проб воды в рюкзаке была коллекция основных горных пород, мешочки с мелкоземом, ведь изучение мелкой, песчаной фракции позволит судить, какие минералы преобладают в составе местных пород. Иной раз именно таким образом удавалось обнаружить признаки месторождения полезных ископаемых. Я был доволен прошедшим днем. По сверкающим глазам моих товарищей, также только что возвратившихся в лагерь, было видно, что и они удовлетворены первым маршрутом.

…Обычно каждое утро начинается с того, что, умывшись, я разжигаю плиту и готовлю на всю нашу команду кашу «геркулес». Это моя инициатива и — льщу себя надеждой — скромный вклад в хозяйственные дела лагеря, ведь специалиста-повара у нас нет и его обязанности распределяются между всеми участниками. Но так как в хорошую погоду четверо из нас весь день в маршруте, хозяйничать на кухне приходится в основном Диме с Виктором, что, конечно, им порядком надоедает. Моя инициатива с геркулесом была воспринята основным коллективом поначалу настороженно и сдержанно. Володя хмуро высказался из спального мешка, что мужчина должен употреблять мясо. Его активно поддержал Игорь и, высунув из мешка свою курчавую голову, пропел по складам: «Мя-со…о!..» После чего, сделав страшное лицо, нырнул обратно в мешок.

Помешивая в кастрюле ложкой, я вкратце рассказал о пользе для организма, и прежде всего для желудка, овсяной каши. Выслушали меня скептически, но никому особенно не хотелось вылезать из мешка и готовить другую пищу, что и решило дело.

За завтраком все ели геркулес. Правда, хвалил кашу один Эдвард. Хронически невысыпающийся Виктор жевал с нескрываемым отвращением, пояснив, что еще с детства овсянка стоит ему поперек горла. Неожиданно меня поддержал радист Дима, он с аппетитом съел целую миску и даже попросил добавки. Это подействовало на Володю и Игоря, которые, хотя и не просили добавок, осилили свои порции. Володя, правда, не преминул добавить, что с такой еды в маршруте ноги протянешь. Я же, памятуя, что новое всегда пробивает себе дорогу с трудом, решил не сдаваться.

…Дни стоят погожие, один лучше другого, и мы ежедневно с утра уходим работать. Похоже, что в январе хорошая погода здесь устойчива. Обычно же Антарктида погодой не балует, и мы по прошлому опыту привыкли каждый погожий день использовать для походов. Накопилось много дел и в лагере: нужно вычертить карту, упаковать образцы, наконец, просто не торопясь обдумать увиденное, разобраться в своих поспешных маршрутных записях. Да к тому же и ноги потеряли легкость. Мышцы, как у плохо тренированного спортсмена, побаливают. У меня после двух первых маршрутов их даже сводило судорогой. Спасибо Эдварду, дал мне какую-то специальную мазь. Словом, самое бы время передохнуть, но… стоит отличная погода, не терять же такой день! И снова уходишь в маршрут.

С утра трудно сразу втянуться в рабочий ритм, ощущается какая-то вялость, медлительность. Первые километры, в общем-то наиболее легкие, без крутых подъемов, даются, однако, с трудом. Стоит чуть увеличить темп, и тело покрывается испариной.

Горный хребет, выгнутый наподобие гигантской подковы, окаймляет засыпанную валунами котловину с трех сторон. Я держу путь на юго-восток, как раз к вершине «подковы». Возможно, этот маршрут поможет разобраться, откуда принесено сюда такое огромное количество каменного материала.

Сегодня задул легкий встречный ветер. Нас избаловала штилевая погода, и вот теперь даже такой ветерок кажется неприятным. Несколько часов я пробираюсь среди нагромождений каменных глыб. Ощущаешь себя словно в море среди волн одиноким пловцом. И нелегко разобраться в этом каменном хаосе, понять, каким образом, в какой последовательности создано все это его величеством ледником.

Подкова котловины открыта на запад, с той нижней части, где стоит наш лагерь, основные же ледники движутся сейчас с противоположной, восточной стороны. Но с востока вершину подковы замыкает седловина горного хребта. Правда, она не слишком высока, и, возможно, более мощный ледник в прошлом переползал через нее. Но чтобы решить, так ли это на самом деле, нужно пройти туда, осмотреть гребень этой седловины.

Я отошел уже километров на восемь от лагеря и теперь постепенно поднимаюсь все выше и выше по склону. Вот уже открылся вид на соседние боковые массивы. Один из них имеет характерный двугорбый профиль. Где-то там, внизу, работают геологи. След их снегохода, пересекающий подножия снежников, хорошо виден мне сверху.