На суше и на море - 1985

Часто он признавался, что ему здесь грустно и горько, вспоминал о времени, когда вместе с друзьями мечтал «вырвать общество, государство, человечество из рук богачей и убийц, вырастить сад свободы на земле». Он тосковал даже по кваканью лягушек, о чем говорит Лу Синь в рассказе «Утиная комедия», посвященном его русскому другу н проникнутом печалью разлуки с ним. Дело в том, что летом 1922 года Ерошенко покинул Пекин и отправился в Хельсинки на Международный конгресс эсперантистов. В Пекине друзья уже не надеялись на его возвращение, как вдруг четыре месяца спустя он снова появился в доме Лу Синя. На недоуменный вопрос отвечал, что вернулся, так как должен закончить курс в университете. Однако мыслями и чувствами он был уже в Москве, где побывал проездом в Хельсинки и обратно. Понимая, что предстоит навсегда расстаться с Китаем, он совершил кай бы прощальную поездку — посетил города Ханчжоу и Шанхай. Вернувшись, стал готовиться к отъезду на родину. Весной, едва представилась возможность, он тронулся в путь.

15 апреля 1923 года Лу Синь записал в своем дневнике: «Ерошенко уехал на родину».

Пекин — Москва — Нюрнберг — Париж — Вена — Москва

Вернувшись из Китая и наконец-то ступив на родную землю, Василий Ерошенко со свойственным ему нетерпением и интересом старался постичь суть революционных сдвигов, новых человеческих отношений. В Советской России он увидел воплощение вековых чаяний человечества — претворение в жизнь подлинной свободы, социальной справедливости и счастья.

Побывав в родной деревне Обуховке, он вернулся в столицу. Но «оседлая» жизнь, как видно, и в самом деле была не для него: он привык к передвижению, к смене впечатлений, к шуму новых городов. Им вновь овладевает «охота к перемене мест», его вновь манят странствия. Ждать случая долго не пришлось. В Нюрнберге летом 1923 года должен был состояться Международный конгресс эсперантистов, и Ерошенко отправился туда в числе советских делегатов. Летом 1924 года он уже в Париже, а спустя некоторое время — в Вене на Международном конгрессе слепых. Домой вернулся в сентябре через Гамбург на советском пароходе.

В Москве действовал тогда Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ). Ерошенко предложили быть переводчиком у слушателей-японцев. Приблизительно тогда же состоялось его знакомство с Сэн Катаямой, который тепло отзывался о Ерошенко, высоко оценив его как переводчика общественно-политической литературы. В ноябре 1927 года у Ерошенко произошла еще одна памятная для него встреча. На Красной площади во время парада и демонстрации он неожиданно встретил Акита Удзяку, прибывшего на празднование 10-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.

Впереди у него были странствия по родной стране — на Чукотку, куда он добирался через уже знакомый ему Владивосток и где собрал народные сказания, составившие цикл рассказов «Из жизни чукчей»; по Военно-Грузинской дороге, по Каспию и Волге, Донбассу и Карелии, в Узбекистан, Казахстан и Туркмению, где заведовал первым в этой республике детским домом для слепых и разработал национальный туркменский алфавит по системе Брайля.

После войны вернулся в Москву. Как всегда, вел активную литературную и общественную жизнь — писал статьи и очерки, играл (и неплохо) в шахматы, выступал с лекциями…

Все, кому приходилось встречаться с Василием Ерошенко, отмечают его глубокие познания в различных областях: литературе и языкознании, истории и музыке, медицине и философии. В истории известны случаи, когда пораженный слепотой человек становился деятельным членом общества, достигал высокого положения как специалист, скажем крупный английский математик Н. Саундерсон, ослепший через несколько месяцев после рождения в 1683 году, а к концу жизни возглавлявший кафедру математики в Кембриджском университете, или известный арабский поэт и литературовед Таха Хусейн, родившийся в один год с Ерошенко и потерявший зрение, как и он, четырех лет. Но если у Таха Хусейна была возможность получить блестящее образование, то Василию Ерошенко, выходцу из крестьянской среды, в условиях царской России приходилось всего добиваться собственным трудом и упорной работой над собой. Он проходил свои университеты, путешествуя по городам и странам, встречаясь и беседуя с такими мыслителями и учеными, как П. Кропоткин и Сэн Катаяма, Рабиндранат Тагор и Лу Синь, Альберт Эйнштейн и Бертран Рассел.

Говоря словами А. Чехова, у него был «талант человеческий» и — надо добавить — литературный. Когда однажды ему вручали на Международном конгрессе поэтов-эсперантистов награду, прозвучали справедливые слова о том, что «приз получает не только его поэзия, но и вся подвижническая жизнь Ерошенко». И зал встретил эти слова овацией.