На суше и на море - 1989

Я повернул на Букаву и направился к восьми гигантским вулканам горной цепи Вирунга, находящимся к северу от озера Киву. Последнее извержение двух из них — Ньямулагира (3051 м) и Ньира-гонго (3470 м) — произошло в 1948 году. Остальные шесть вулканов — Карисимби (4507 м), Микено (4437 м), Мухавура (4113 м), Ви-соке (3711 м), Сабинио (3501 м), Гахинга (3475 м) — потухшие. Здесь же несколько сот мелких кратеров просматриваются по всей ширине рифтовой долины. Они разделяют бассейны рек Нила и Конго.

Я миновал Саке на северной оконечности озера. Далее дорога врезалась в черные волны застывшей лавы. Через шестнадцать километров появился приграничный город Гома. Я переехал на руандийскую сторону и спустя несколько минут остановил «шеви» перед провинциальным домом, оседлавшим небольшой холм, выглядывавший на озеро Киву в Гисеньи.

— Боже мой! — громко вскрикнула мать, вскочив из-за швейной машинки в «баразе» — гостиной дома.

— Боже! Это же Жан-Пьер!

Она бросилась вперед и заключила меня в свои объятия, поливая слезами и покрывая поцелуями.

— Здравствуй, — поздоровался я с улыбкой. — Ты прекрасно выглядишь! — Она благодарно улыбнулась и поправила прическу. Затем мы на цыпочках направились через весь дом к мастерской, где мой отец Андрэ Алле усердно трудился над очередной картиной. Он стоял перед мольбертом к нам спиной и, поглощенный работой, яростно наносил последние мазки на полотно картины «Танцор народности батутси». Я замер, любуясь его энергичными движениями. Неожиданно почувствовав, что кто-то наблюдает за его работой, а он этого не любил, отец гневно обернулся. Его косматые брови были грозно сдвинуты. Когда он узнал меня, сердитые складки на его лице разгладились, уступив место выражению недоверчивой радости.

— Какой сюрприз! — воскликнул он тихо и отложил в сторону кисть.

Мы провели вместе четыре замечательных дня. А затем я вновь устремился на север, гоня грузовичок по дороге, ведущей к национальному парку, горам Рувензори и великому лесу «Итури». Через семьдесят километров я миновал Рутшуру, оставив позади последние банановые и кофейные плантации. После пересечения с рекой Руинди дорога пошла вдоль водораздела между Конго и Нилом к горной цепи Митумба. Фантастически извиваясь, она карабкалась к перевалам Кабаша и Матембе на высоту 2499 метров над уровнем моря, пока не достигла бамбукового леса Алимбонго. В высокогорном местечке Луберо я полакомился свежей клубникой со сливками. Миновал плантации кофе и пиретрума подле Бутембо. Затем дорога побежала вниз. Через сорок минут я очутился в Бени, маленьком городке, с которым меня связывали шесть захватывающе интересных лет детства. Отсюда я продолжал свой путь на север и через каких-то двадцать километров очутился у цели: я увидел великий лес и прикоснулся к его деревьям.

Он раскинулся на громадной площади — от устья реки Арувими на западе и почти до склонов Рувензори на востоке, покрывая ее невероятно густой растительностью, через которую редко когда пробивается луч солнца. Здесь произрастают ценные породы черного и красного дерева, а также тикового, можжевелового, зонтичных деревьев с разными незнакомыми названиями. В основном это великаны, достигающие пятидесятиметровой высоты. На нижних ярусах в подлеске — цветущие лианы, пальмы феникс и рафия, древовидные папоротники, кустарники и лишайники. Основание леса покрыто влажным мхом. Этот громадный зеленый мир принадлежит лемурам, землеройкам, миниатюрным антилопам, броненосцам, леопардам, лесным слонам, красным буйволам, фантастическому разнообразию змей. В его темных укромных уголках живет редко встречающееся чрезвычайно осторожное животное окапи. Лес «Итури» является домом для самых низкорослых жителей планеты — пигмеев бамбути.

До недавнего времени пигмеи вели кочевой образ жизни, переходя с места на место каждые две-три недели, строя новые хижины на каждой временной стоянке. Такой образ жизни имел основательные преимущества для людей, которые психологически и физиологически полностью адаптировались к лесной жизни, лишенной санитарных и гигиенических удобств. Сейчас около восьмидесяти процентов пигмеев перешло к оседлому образу жизни. Они живут в постоянных лагерях «па» и находятся в той или иной степени зависимости от более развитых соседних народностей банту. Их поджидают опасности, с которыми они ранее не сталкивались. Растет смертность. Сокращается рождаемость по мере того, как банту все больше берут в жены трудолюбивых пигмейских девушек. В оседлых лагерях, расположенных близко к дорогам, пигмеи постепенно утрачивают навыки лесной жизни, не приобретая на должном уровне новых. Они с трудом поддерживают свое существование.