На суше и на море - 1990

Около мечетей, как правило, строили школы-медресе и усыпальницы-тюрбе. Султан, захватив трон, убивал всех соперников, отправляя в тюрбе сыновей, братьев, близких.

Мечетей строили много, и образцом был христианский храм Святой Софии, построенный римским императором Юстинианом еще в VII веке. Этот храм Мудрости — один из самых больших в мире. Купол высотой 56 метров поддерживают массивные колонны из яшмы, гранита, мрамора. Сорок окон на куполе льют мягкий свет. На полу едва заметным крестом обозначены «центр земли» и «пуп земли», где крестили Юстиниана.

В 1453 году, когда султан завоевал Константинополь, город был пуст. Все население собралось в храме, ожидая смерти. Султан въехал в храм на белом коне. От блеска золота, крика людей лошадь взвилась на дыбы и ударила копытом по колонне. Сегодня туристам показывают «след» коня. А еще показывают «пророчество» древних — от чего погибнет мир. На стене храма причудливая игра мрамора сплела рисунок — зловещий «гриб» атомной бомбы. Пророчество впечатляет…

Я смотрю на потускневшие от времени и все еще невыразимо прекрасные фрески храма и слушаю нашего гида, Нихата. Он настоящий эфенди — сдержанный, образованный, остроумный. По его словам, завоеватели-турки поступили на редкость благородно. Они не разрушили храм, а всего только «обратили его в ислам» — пристроили четыре минарета, крест заменили полумесяцем, лики апостолов и золоченые фрески на куполе покрыли слоем штукатурки, «сохранив их, таким образом, для потомства». (Правда, я не очень понимаю: как можно сохранить фрески, замазав их штукатуркой?)

Затем Нихат втолковывает нам, что ислам — продолжение и, разумеется, вершина всех предыдущих религий. Что Христос был предпоследним пророком бога, нечто вроде подмастерья у последнего пророка — Мухаммеда. Ах как лихо он подверстывает христианство в качестве ступеньки к единственно верной религии — исламу.

— В исламе, — продолжает наш гид, — пять основных законов, которые обязан выполнять каждый мусульманин. Вот они: нет бога, кроме аллаха, и Мухаммед — пророк его. Почитай и бойся аллаха. Пять раз в день сотвори намаз и ритуальное омовение. Раз в году соблюдай месячный пост. Помогай бедным. Соверши хадж в Мекку…

Нихат говорит негромко, но отчетливо слышится каждое слово. В храме великолепная акустика. Айя-София теперь музей. Стучат молотки реставраторов, работают на лесах художники. Еще не совсем освобождены из плена дивные золотые росписи. Поверх них легла арабская вязь. На колоннах храма все еще чернеют огромные щиты с именами халифов: Абубекир, Омар, Осман, Али… Но постепенно возвращается к жизни драгоценное покрытие из смальты. Уже очищены фрески «Иоанн Креститель» и «Дева Мария с младенцем».

Тысячу лет Айя-София не знала равных себе. Но в XVII веке султан Ахмед решил затмить храм, построив напротив него еще более величественную Голубую мечеть с золотыми минаретами. Строить было поручено Синану. Но где взять денег на золотые минареты? Обобрать народ? Синан на это не пошел и выстроил минареты из камня. Разгневанный султан хотел обезглавить ослушника. «Великий! — сказал ему Синан. — Слова «алтын» — золото и «алты» — шесть звучат очень похоже. Я не понял тебя и построил мечеть с шестью минаретами».

Вход в Голубую мечеть открыт всем, надо только снять обувь. Мечеть от порога устлана дорогими коврами. Цветные витражи создают мистическую красоту. Четыре грандиозные колонны несут имена халифов. За одной из них ложе султана. Сюда он приходил по тайной дороге, хорошо помня, что два последних халифа были убиты во время молитвы кинжалом в спину.

В мечети всегда людно. На ажурной галерее в полудреме сидят старики. Возле них, мурлыча и выгибая спины, бродят кошки, любимые животные Мухаммеда, зализывавшие его раны… Узловатые, коричневые руки старцев неспешно перебирают четки, глаза полузакрыты. Это их кейф — покой, созерцание. Смотрю на них и вспоминаю слова Паустовского: «Возможно, настанут времена, когда неторопливое созерцание будет признано столь же необходимым для человека, как сон и чтение».

Во дворе мечети журчит фонтан для омовения. Вообще Стамбул полон фонтанов. Но в отличие от европейских в них нет высоко бьющих струй и мраморных дельфинов. Они утилитарны и по-своему красивы: из ниши в небольшой бассейн вытекает вода. На фронтоне высечено изречение из Корана и имя строителя.

Стамбул часто называют «дитя Босфора», а пролив в свою очередь зовут «восьмым чудом света». Берега Босфора подобны двум половинкам разбитой вазы, соедини — и сомкнутся.

Пролив длиной в тридцать километров выводит Черное море в Мировой океан. Ежедневно по нему проходит до ста судов.

Красив Босфор, но коварен: навигация по нему сложна. В проливе два течения: верхнее, «чертово», несется из Черного моря в Мраморное, нижнее течение разбивается о скалистый барьер и, завихряясь, смешивается с верхним. Много сюрпризов таят для капитанов многоструйные воды Босфора.