На своем месте (СИ)

Как-то утешить Ивана в его горе все мы, конечно же, пытались, но не так оно оказалось и просто. И горе само по себе то ещё, и трудности за ним на парня свалятся немалые, да и после слов отца Маркела, что раз Господь прибрал рабу Свою Любовь на седмице, когда мы вспоминаем Страсти Его, то явил тем её бессмертной душе Свою особую милость, и сказать было больше как бы и нечего. Куда больше мы смогли помочь Ване делом — сестра его с мужем взяли его с обоими детьми жить к себе, а то там и старший-то ещё младенец, а тут и младшая только-только родилась, одному ему с ними не управиться, я дал двести рублей. Да, сестра с мужем у Вани более чем зажиточные, сам он тоже не бедный, но я всё-таки считал себя обязанным хоть как-то помочь. В общем, Пасху я в этом году ждал сильнее, чем когда-либо раньше, и встретил её, преисполненный ожиданий чего-то лучшего.

Уже сама погода показала, что ожидания мои не беспочвенны — если вся Страстная седмица была пасмурной и ветреной, то на Пасху весь день светило и пригревало солнышко, да и на Светлой седмице погода не раз напоминала, что лето уже не за горами.

Пасхальную службу мы отстояли, как и всегда, в храме у отца Маркела, а вот с праздничными обедами в этом году получилось совсем не так, как раньше. В сам день Пасхи обед устраивал дядя Андрей, в Светлый понедельник пировали в отцовском доме, в Светлый вторник у князя Бельского, в Светлую среду у Леонида, в Светлый же четверг очередь в этой эстафете гостеприимства дошла и до меня. К тому времени на еду, даже приготовленную в честь праздника со всяческими гастрономическими изысками, все мы смотрели уже без воодушевления, так что в Светлую пятницу царевича Леонида с царевной Татьяной мы с Варварушкой пригласили уже просто на чай.

Ну, на чай — это так, формальный повод. На самом же деле собрались мы для того, чтобы уже предметно поговорить о создании женского гимнастического общества царевны Татьяны Филипповны. Татьянка, войдя во вкус упражнений, коим научила её Варенька, и набравшись премудрости в Царицыном благотворительном обществе, уже вовсю горела желанием показать себя настоящей царевной, проявляя неусыпную заботу о красоте и здоровье прекрасной половины подданных русского царя, Леонид, имея постоянную возможность оценивать на глаз и на ощупь благотворное действие гимнастических упражнений на женскую красоту, пыл молодой супруги всячески поддерживал, про нас с Варей и говорить нечего. Итогом совещания стали сразу несколько мудрых решений и план действий по их претворению в жизнь.

Нам с Варварой вменялось в обязанность обеспечить теоретическую базу, создав инструкцию по выполнению упражнений, питанию и гигиеническим мерам, а также оформить на имя боярыни Варвары Левской привилегию на гимнастический обруч, как и иные гимнастические снаряды, ежели и когда таковые будут изобретены. Татьянка с Леонидом брали на себя составление устава общества и его заверение Палатой внутренних дел. Приискивать для общества подходящее здание должны были и мы с Варей, и Леонид с Татьянкой, тут уж кому первому повезёт. Прикинули и перечень тех, к кому стоило в первую очередь обратиться за деньгами или помощью в их сборе. Что надо будет привлечь Ангелину Красавину, нам с Варенькой было ясно ещё раньше, у Леонида и Татьянки эта идея вообще вызвала восторг. Да, Красавина вернулась на сцену, вернулась, как и ожидалось, с блеском и триумфом, поэтому использование её имени для сбора пожертвований и продвижения самой идеи женской гимнастики, как не особо простого, но верного пути к красоте и здоровью, обещало делу пусть и не триумф, но уж точно определённые успехи. Кстати, на сцене Ангелина Павловна действительно оказалась великолепной актрисой, куда лучше, чем это получалось у неё в повседневном поведении, даже я остался в полном восторге от её игры. [2] Впрочем, кое-какие соображения относительно сбора денег имелись и у Татьянки.