На тюленьем промысле. Приключения во льдах

Тут произошло то, чего никак нельзя было ожидать. Якунька с визгом выскочил из карбаса и, махая оленьей шкурой, бросился, за медведем. Ошкуй выронил „юрок“ и, как испуганная собака, пустился наутек. — Таков медвежий характер. Несмотря на свою силу, медведи до смерти пугаются неожиданностей и всяких внезапных звуков.

Якунька добежал до ружья и повалился на него животом, словно боялся, что оно также помчится за медведем. Шагах в сорока медведь оглянулся и увидал, что за ним никто больше не гонится. Он повернулся и стал внимательно смотреть на лежащего на земле Якуньку. Самоед тем временем положил ружье на тюлений тючек и, лежа, стал выцеливать зверя.

Медведь сделал несколько шагов к мальчику и опять остановился.

В это время раздался выстрел, и дым на минуту окутал стрелка беловатым облачком.

Когда он рассеялся, Якунька увидел, что медведь лежит шагах в десяти от него, и тело его вздрагивает от пробегающих судорог.

Андрей был уже рядом и торопливо совал ему в руки новый патрон. Вложить новый заряд в замок берданки было делом немногих секунд.

Казалось, что медведь делает усилия для того, чтобы встать. Он приподнимал голову и пытался подняться сам.

Второй выстрел Якуньки уложил его совсем.

Так кончилось это неожиданное знакомство с медведем.

Мальчики долго смеялись и даже прыгали вокруг поверженного врага.

Якунька сбегал за кружкой, нацедил ее горячей кровью и с наслаждением выпил до дна.

— „Эх ты, кровопийца!" — дразнил его Андрей.

— Ничего! Самоеды всегда так.

Мальчики сняли с ошкуя мех, а мясо забросали снегом и обломками льда.

Мальчики долго смеялись и даже прыгали вокруг поверженного врага

XXXIII

Тревожные опасения

Победа над медведем была большой удачей для наших ледяных робинзонов. У них был теперь большой запас медвежатины, которая им показалась вкусной.

Но, в общем, их положение стало внушать им тревогу. Прежде всего вышли все дрова. Правда, у них еще было довольно много досок. Можно было изрубить мачту, лавки карбаса, тяжелый руль, корму и тому подобные вещи. Но ведь и этого должно было хватить не очень надолго. Через два дня удалось подцепить длинным багром большое бревно, приплывшее неизвестно откуда. С трудом вытащили они его на льдину. Это должно было увеличить запас их топлива. А, между тем, дрова были им нужны не только на приготовление пищи. Для того, чтобы иметь воду, они должны были растапливать в котелке собранный с поверхности снег.

Между тем, солнце с каждым днем начинало припекать сильнее. Снег на льдине понемногу стаивал и, наконец, исчез совершенно. Вместо него приходилось употреблять ледяные куски. Вода от этого получалась немного солоноватая и с каким-то неприятным привкусом. Запас соли также подходил к концу.

Ветер переменился и гнал их теперь на северо-восток.

Сперва Андрей обрадовался этому. Он думал, что их должно прибить к берегам Канина. А там можно будет отыскать самоедов, и попросить доставить их в село Несь или Семжу. Но дни мелькали за днями, а на востоке не было никаких признаков земли. Андрей стал думать, что их занесло уже очень далеко на север и Канин остался к югу от того места, где они находились.

Это было плохо тем, что пропадала надежда встретиться здесь с карбасом каких-нибудь тюленебойцев.

Мешки с сухарями опустели. Оставалось всего восемь или десять сухарей, которые они решили брать только по-одному в день. В довершение же всего перестала ловиться рыба, и им предстояло питаться одной медвежатиной.

Но хуже всего было то, что льдина заметно таяла. Высокие тороса обрастали, кругом сосульками, с которых после полудня капали талые капли, намерзавшие на затененной стороне. Поверхность льдины становилась из'еденной и рыхлой, а ее высота над водой уменьшалась.

Как-то, во время сильного волнения, ледяное поле раскололось на две части, и мальчики с лодкой остались на меньшей половине.

„Куда же нас несет? — думал Андрей. — И долго ли устоит наша льдина?"

XXXIV

Дым и надежда

Через неделю положение ухудшилось еще больше. Не осталось ни соли, ни сухарей. Хуже всего было то, что не было больше огня. Спички вышли давно. Якунька искусно высекал искры кремнем и отлично умел раздувать огонь от тлеющего трута.

Но последнее время кремень совсем искрошился. Мелкие осколки его не годились для добывания пламени. Приходилось утолять жажду маленькими кусочками льда, а питаться сырой медвежатиной, которая без соли казалась противной.

Впервые мальчикам стала изменять их обычная веселость. Молча лежали они на оленьих постелях и смотрели вдаль. Все ждали, не покажется ли где-нибудь белый поморский парус. Но парус не показывался.

Раз утром Андрей был разбужен неистовым криком Якуньки.

— Дым! Дым! Пароход! Дым!

Опрометью бросился Андрей, чтобы убедиться собственными глазами в близком спасении.

Далеко на севере, на самом горизонте, виднелась темная дымовая полоса. Самого парохода не было еще видно, но полоса дыма росла. Значит — пароход приближался.