На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний

В виду поступивших сведений о ряде противообщественных поступков членов рязанской организации нашей партии – Муравьева, Январева и Голубина (члены военно-революционного комитета г. Рязани) – Центральный Комитет партии левых с.-р. (интернационалистов) предлагает вышеназванным товарищам временно отстраниться от общественной работы до окончания расследования дела о них».

18 апреля на заседании ВЧК с участием членов Комиссии – левых эсеров, был заслушан «доклад [члена ВЧК И.Н.] Полукарова о разгоне Рязанского Совета местным гарнизоном под влиянием демагогических агитаторов и дополнительное сообщение тов. [В.А.] Александровича о создании в Рязани военно-революционного К<омите>та, ведущего определенную антисоветскую политику, что объясняется тем, что одним из вождей его является местный бывший прокурор». На основании этих выступлений, было принято следующее решение: «Ввиду того, что в связи с Рязанскими событиями туда делегирован от Центрального Комитета партии левых с.-р. тов. Емельянов, состоящий членом ВЧК, – снабдить его полномочными мандатами для производства тщательного расследования конфликта, о результатах чего он незамедлительно должен телеграфно сообщить Комиссии, о дальнейших же мероприятиях и положении дел уведомлять своевременно Комиссариат Внутренних Дел

»⁶. Очевидно, вследствие поездки М.Ф. Емельянова в Рязань и принятого на заседании ЦК ПЛСР 25 апреля решения в № 192 «Знамя Труда» от 30 (17) апреля 1918 г. появилось такое объявление:

«ОТ Ц.К. ПАРТИИ ЛЕВЫХ С.-Р.

Центральный Ком. Партии левых с.-р. предложил тов. Январеву временно отстраниться от общественной работы.

В виду того, что в настоящее время разбор дела о Январеве закончен, Ц.К. считает постановление об отстранении его от общественной работы аннулированным».

Согласно протоколу первого заседания ЦК левых эсеров, избранного на II всероссийском съезде партии, состоявшегося 25 апреля 1918 г., «заслушав заявлен<ие> Емельянова о положен<ии> в Рязани, постановили вследств<ие> окончан<ия> следств<ия> Январева допустить к парт<ийной> работе, Муравьеву же выждать окончательн<ого> окончан<ия> следств<ия>»⁷

.

Вероятно, в связи с эти решением, Е.Ф. Муравьеву пришлось вернуться в Воронеж, где он получил пост губернского комиссара земледелия. 18 июня его избрали председателем Воронежского губкома ПЛСР, который он представлял в качестве делегата III всероссийского съезда партии в Москве. Во время своего выступления он вкратце рассказал о том, как образовывалась левоэсеровская организация в Воронеже, начиная с октября 1917 г., перейдя затем к характеристике взаимоотношений с большевиками, которые портились день ото дня:

«В Губисполкоме было громаднейшее количество большевиков, но со временем число левых с.-р. все больше и больше увеличивалось, и в последнем Исполкоме из 11 губ<ернских> комиссаров было 8 левых с.-р. Первое расхождение с большевиками получилось у нас на почве Брестского мира. Крупные разногласия также были в вопросе о финансировании Земельного отдела, где работали левые с.-р. В то время, как большевики получали деньги на что им только нужно незамедлительно, Земельный отдел должен был жить подачками. Финансировать наш Земельный отдел они не хотели, и когда их спрашивали: «Разве у нас социализации земли не будет?» – они отвечали: «Её не должно быть». В Воронежской губ<ернии> социализацию земли приходилось делать почти без копейки <…>»⁸.

По словам Муравьева, «самое ужасное расхождение с большевиками было у нас по продовольственному вопросу» в связи с посылкой в губернию продовольственных реквизиционных отрядов, игнорирующих не только левых эсеров, но и большевистский губисполком. По этому поводу у фракции ПЛСР «вышли крупные разногласия с большевиками»: