На всей скорости

Мы обменялись взглядами, не требующими объяснений. Ни слова друг другу не сказали. Вошла в директорский лифт, Громов зашел следом. Думала, поведет меня в свой кабинет, ну, или для допросов у него мог иметься собственный, что-нибудь вроде пыточной, но нет, мы вышли на восемьдесят пятом этаже. Придерживая меня за спину, словно я сбежать могла, Громов с победной улыбкой вел меня к боссу. А к кому еще? Наверняка сейчас торжественно заявит: «Майер, а я тебе крысу принес. Во-от такущих размеров!» Только крыса в итоге удивит всех.

Открылась дверь в кабинет Майера. Как быстро. Все вокруг мелькало, смазывалось, и я не сразу поняла, что Андрей Михайлович о чем-то спросил. Слишком, слишком все быстро!

— Лиза?

— Можно воды? — попросила тихо, наконец, перестав обнимать кошелек.

Положила его на стол босса и сама села на стул. Едва не расплескала воду — так сильно дрожали руки. Мужчины терпеливо ждали. Громов, оперевшись о стол и спинку моего стула, будто я могу сорваться и убежать, а Майер сидя на своем месте.

— Что происходит, Вадим? Что ты с ней сделал?

— Возможно, Елизавета Павловна сама с нами поделится?

— Поделюсь, — согласилась, звякнув пустым стаканом о столешницу. Звук получился таким громким, что присутствующие вздрогнули.

Я успокоилась. В конце концов, все закончилось и сейчас я в безопасности.

— Хочу вам кое-что показать. Отойдите, пожалуйста.

Вадим Арнольдович отступил на шаг, позволяя мне подняться. Оттянула ворот платья и запустила руку под одежду. Босс вскинул брови, а Громов усмехнулся:

— Не думаю, что эта часть вашего тела нуждается в демонстрации.

Диктофон не доставался. Плотно прилип к вспотевшему телу и не подцеплялся.

— Да что же такое…

— Вам помочь? — ляпнул Андрей Михайлович, явно неосознанно. Громов рассмеялся, а я подняла голову и зависла. Рука в бюстгальтере, сама на босса смотрю. Только сейчас осознала всю пикантность ситуации.

Хотя…

— Да, помогите! Расстегните мне бюстгальтер!

Тишина. Перевела взгляд с Громова на Майера и обратно. Ну, с другой стороны, это хорошо, что они наперегонки не бросились просьбу мою выполнять.

Пришлось пояснить:

— У меня диктофон в лифчике застрял!

— Диктофон? — переспросил Громов.

— Вы на каком языке лучше понимаете? Я многие знаю, могу перевести.

Проку от них, что с козла молока. С другой стороны, хорошо, что положением не пользуются. Правильно это. Даже не мешкала, подходя к Майеру. Уж лучше пусть меня разденет босс, чем Громов. Самой мне до крючка не дотянуться — придется все платье задирать.

— Вы уверены? — переспросил начальник.

— Я не прошу со мной переспать, Андрей Михайлович, у меня действительно в бюстгальтере застрял диктофон. Либо вы мне поможете, либо мне придется отправиться в туалет и раздеваться самой.

Мужчина поднялся и подошел ко мне. Ох, как я пожалела, что не выбрала Громова, когда моей кожи коснулись пальцы Андрея Михайловича! Словно не касание, а удар током. И близость его тела, горячего, сильного, опьяняла и дурманила. Терпкий парфюм с приятной сладковатой ноткой нежно обнял, заставляя забыть, где я нахожусь. Майер аккуратно расстегнул молнию на моем платье, отвел ткань в сторону и замер. Замерла и я.

— Ты словно бомбу разминируешь, Андрей. Просто потяни за крючки. Ме-едленно…

— Я знаю, как это делается! — нервно заметил Майер, бросив в сторону Громова недовольный взгляд, а я проклинала себя, на чем свет стоит. Лучше бы в туалет сходила, заодно бы освежилась, сполоснулась из-под крана. Я же вся сырая! Такого страха у Батурина натерпелась…

От нежных и очень осторожных касаний Майера у меня мурашки по телу пробежали. Внизу живота скопилась приятная тяжесть, и я невольно потянулась навстречу его рукам. Едва слышно щелкнули крючки, в груди стало легко.

— Все, — голос звучал хрипло. Кажется, не только для меня это простое действие стало пыткой.

Тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Запустила ладонь под ворот, оттянула бюстгальтер и подцепила пальцами диктофон.

— Я же говорила! — нажала на кнопку «стоп» и продемонстрировала мужчинам небольшой круглый гаджет. — Застегните, пожалуйста, обратно.

В этот раз босс не мешкал. Аккуратно застегнул крючки, звякнула молния, а затем на мои плечи легли сильные руки. Буквально на мгновенье. Затем Майер обошел меня и направился к бару, наполнил два бокала: для Громова и для себя.

Кого-то проняло основательно…

— Пожалуйста, Вадим Арнольдович.

Вытерла диктофон о платье, все же отсырел немного и, отмотав на начало, включила воспроизведение.

Звук, конечно, оставлял желать лучшего, но реплики Батурина слышались отчетливо. Все время, что звучали голоса, в кабинете царило молчание. Я заново пережила эти отвратительные минуты, наполненные тахикардией, потными ладонями и ощущением ватных ног. Когда запись закончилась, Майер протянул свой стакан мне, а Громов, чье лицо с победного изменилось на ошарашенное, молчал.