На всей скорости

Приступ отступал. Внутри себя я ликовала — впервые мне удалось справиться с панической атакой без таблеток. Это уже прогресс! Доктор предупреждал, что я научусь справляться самостоятельно, если найду, за что уцепиться извне. И вот сейчас моим якорем стал Майер, с его прохладными ладонями и уверенным взглядом. От босса веяло силой, спокойствием и уверенностью, которые вливались в меня через прикосновение, распределялись по телу, успокаивали шальные нервы, обуздывали рев сердца.

Я тяжело выдохнула и улыбнулась:

— Так и будете подтирать мне сопли или, наконец, займемся делом? Сроки поджимают, Андрей Михайлович!

Босс улыбнулся.

— Теперь узнаю свою Крамер. Все слышали? За работу!

И понеслось…

Сначала работать на камеру у меня не получалось. По природе я не слишком артистична, к тому же в присутствии множества посторонних глаз я смущалась своего внешнего вида. Мне казалось, что фотографии получаются ужасно, и я обязательно все испорчу. Куда проще провести важные переговоры без подготовки, уволить значимого сотрудника или даже сообщить о ликвидации целого отдела, чем позировать! А ведь увольнение — профессиональная смерть, о смерти всегда тяжело сообщать. Но я бы сообщила. Я бы целый месяц увольнениями занималась, лишь бы не повторять такой опыт.

Но…

То ли с появлением музыки атмосфера изменилась, то ли все расслабились, то ли подсказки фотографа и его похвала на меня подействовали, но через полчаса я расслабилась и стала получать удовольствие. Я начала чувствовать кадр, интуитивно понимать, какую позу принять и, главное, подумала о том, что захотела бы сама увидеть на рекламе софтбокса. Машина и женщина… Мы должны слиться, продемонстрировать единство. Аскер должна стать моим аксессуаром, как и говорил Майер. У кого-то подмышкой декоративная собачка, а у кого-то на поводке стильная Флоренс…

Кстати, эта идея так понравилась боссу, художнику-постановщику и фотографу, что при смене костюмов решили ее воплотить в жизнь. Золотая Аскер, я в золотом платье в пол, с открытой спиной и поводок… В моей голове уже сложилась картинка. Немного магии фотошопа, верный ракурс, правильная надпись и мы получим стопроцентное попадание в целевую аудиторию!

В вечернем платье сниматься сложнее. Откровенный вырез почти до самой задницы меня смущал. Фотограф постоянно хвалил мою фигуру, и это смущало еще больше. Если бы за красноту щек от смущения давали премию, я бы ее получила.

Но лучшее, как оказалось, только впереди! Третий образ предполагал съемку в бикини.

— Я это не надену! — отказалась наотрез от предложенных темно-вишневых ниточек.

— Но для рекламы утвержден именно этот образ! — костюмерша пошла пятнами. Майера все боялись и зону плейбека старались обходить стороной. В гримерке босса, конечно, не было, но ведь все знают, с кем будут иметь дело в случае проблем.

Отобрала у костюмерши рацию и вышла в эфир:

— Андрей Михайлович, вы, правда, утверждали наряды лично?

— Вас что-то смущает? — донеслось сквозь помехи.

— Меня смущает отсутствие ткани!

— Уверяю, вам стесняться нечего, — как-то слишком уж многозначительно протянул босс, а дальнейшие слова расставили все по своим местам. — Пляж Лас-Салинас… Вам к лицу желтый, кстати.

Выключила рацию, чтобы не наговорить Майеру гадостей! Чем-то не тем занимается Громов, если раздобыл мои фотографии с Ибицы. Да, мы отдыхали там с друзьями, когда я училась в университете. Что ж такого-то? Желтый цвет мне, видите ли, идет. У меня что, желтуха? Может, я не хочу, чтобы вся страна на мой пупок глазела!

Впрочем… Босс прав. Мне стесняться нечего. Хочет вишневое бикини?

— Ну, хорошо, — прошипела, забирая из рук костюмерши тряпочки. — Бикини, значит? Будет вам бикини!

Купальник на мне сидел как влитой. Ну, разумеется, как тут не сядет, если две тряпочки сверху, треугольник снизу и ниточка сзади? Еще не хватает пены, огромной желтой мочалки и можно на страницы Плейбоя в раздел «Киски на мойке машин».

На площадку я вышла в белом халате. И все время, пока Аскер и свет готовили к новым съемкам, тоже простояла в халате. Потом меня водрузили в машину с откинутым верхом и дали в руки парео. По задумке я пассажир и мчусь на всей скорости, а парео, как и мои волосы, развевается на ветру. Красота…

Если бы не нагота!

Когда с меня скинули халат, фотограф залип. Мне до жжения в ладонях захотелось огреть его чем-нибудь или намотать на шею парео и… Стоп. Перегрелась под прожекторами и проголодалась. Четыре часа беспрерывных съемок кого угодно с ума сведут.

Как ни странно, кадры в купальнике отсняли очень быстро, буквально минут за пятнадцать. Потом мне на плечи накинули халат и отвели к Майеру. Он сидел на плейбеке и вместе с художником-постановщиком сразу отбирал кадры, которые отправятся в работу.

Мне показали черновые наброски с первого образа, и я, признаться, смотрела на них с открытым ртом.

— Думаю, это произведет фурор, — согласилась Федотова — тот самый художник, что всем заведовала. — Смена модели только на пользу. Я поняла, в каком направлении двигаться по другим моделям и, честно говоря, уже не терпится поработать.