На земле живых (СИ)

  - Не знаю. Они, конечно, ambo meliores, оба хороши. Нергал - вервольф, а Мормо - вампир-кровосос. - Поражённый Эммануэль в ужасе замер с полуоткрытым ртом. - Вы разве не знали об этом, Ману? - Эммануэль потрясённо покачал головой. - Я думал, Невер сказал вам. Да, это волк и вампир. Но горло Лили было неповреждённым. Мормо - далеко не дурак и, где живёт, там... не очень блудит и не сильно кусается. Над окровавленным трупом Генриха, мир его грешному праху, Август, конечно, несколько возбудился, но не он убил Виллигута. Он недоумевал не меньше нашего. А если он узнает, кто убил Лили, уверяю вас, убийце не поздоровится. Он мстителен, а тут... это немыслимо, но он до сих пор... скорбит. И это не напускное.

  - Но никто из них не мог превратиться в вас?

  - Нет. Нергал в полнолуние становится волком и разгуливает по окрестностям. Встреча с ним ничего хорошего никому не сулит, но других метаморфоз за ним не замечалось...

  Эммануэль несколько минут молча обдумывал сказанное.

  -Значит, здесь собрались вампир, волкодлак, человек, читающий чужие мысли, и некто, принимающий чужой облик? Не много ли в этом странного?

  Хамал высокомерно усмехнулся.

  - Вы кое-что упустили, друг мой. Здесь ещё была женщина-лярва, высасывающая из мужчин душу... ну, в смысле... у тех, - Хамал прищурил огромные глаза, - у кого она, разумеется, была. Мы чудом или, как выразились бы вы, милостью Божьей избежали этого, а вон Риммон с Невером, те с одной-то ночи - месяц в себя прийти не могли, а уж оба куда как покрепче нас с вами будут. Кстати, вы её особенно почему-то интересовали. А ещё, - продолжил Хамал, судорожно вздохнув, - ещё здесь до недавнего времени пребывал чудной юноша с противоестественными склонностями блудливой бабы, умевший к тому же завораживать. Правда, он не сумел, хотя и очень хотел, приворожить вашего дружка Невера и Бенедикта Митгарта - непонятно почему. Есть тут и ещё особы... тоже дарований неординарных. Так что странного не много, Ману, а очень много. Проблема, кстати, заключается ещё и в том, что негодяй был у Моозеса довольно давно - через три недели с лишним после смерти Лили... Не покойник ли Виллигут приворожил ювелира? Неуёмно жадна до безделушек и ещё одна особа... Не было ли какого сговора между ними? - Хамал тяжело вздохнул. - Вы не обессудьте, Эммануэль, но я просил бы разрешения переночевать у вас. Мне сильно не по себе. С моим сложением глупо играть в смельчака.

  - Разумеется, оставайтесь. А... Риммон? Что он собой представляет? Вы, я видел, доверяете ему, но не до конца.

  Хамал поморщился.

  - До конца. Я просто не хочу, чтобы мои возможности были широко известны. Чем больше людей посвящены в мою тайну, тем выше и степень моего риска. Я слишком много знаю. Ваш дружок Невер, непомерно, кстати, умный для красавца, просто поймал меня тогда. - Эммануэль с укором взглянул на него, но Хамал сделал вид, что не заметил этого. - Я излишне выпил и действительно перепутал, то, что он говорил, с тем, что он думал. Непростительная ошибка. Но Риммон будет опасен для меня только в одном случае - если красавица Эстель вдруг влюбится в молодого еврея. К счастью, пока я нравлюсь ей не больше, чем Митгарт или Мормо. Кстати! Я заметил странность ваших последних помыслов. Вы так легко уступили мсье де Неверу свою любовь... Я-то был уверен, что если между двумя мужчинами встаёт женщина... Суть ваших мыслей мне ясна, но как Вам удается так, как это сказать - самоотречённо, да? - мыслить, для меня непостижимо. Amare et sapere vix deo concendit. Любить и оставаться в здравом уме и богу неподвластно...

  - Amor - dolor. Любовь - страдание. И разве Морис в чём-то виноват?

  - Влюбись в меня Эстель, Риммон свернёт мне шею, нисколько не задумываясь о степени моей вины.

  Эммануэль грустно улыбнулся и промолчал. На душе его потеплело. Ночное искушение прошло. Он почти физически ощутил мощный приток крови к сердцу. В него возвращалась жизнь.

  - Почему вы так отозвались о Морисе? Он вам не по душе?

  - Мне? - Хамал изумился. Потом ненадолго задумался. - Он разозлил меня, когда догадался, но ... нет, я не очень-то и сердился... Может, я немного завидую его смазливости? Не знаю. Вообще-то он ...благороден. Не по рождению, а, как бы это сказать-то? По душе. Ваши мысли насчет его возможной влюблённости в Симону неверны. Она ему абсолютно безразлична. Он и в самом деле влюблён, но совсем не в неё.

  Эммануэль исподлобья взглянул на Хамала.

  - Не в неё?

  - Воистину так. Предмет его склонности - вы, Эммануэль. Я ни на что не намекаю. Он - отнюдь не Виллигут. Но его влечёт к вам вполне искренне. Кстати, знаете, что он сказал мне однажды? 'Если Эммануэль будет со мной, я найду Бога'. Довольно странное условие богопостижения, вы не находите? Но это я так, к слову. Мне-то не до Бога, жизнь под угрозой.

  - Если бы я чувствовал угрозу своей жизни, мне было бы сугубо 'до Бога'.