На звук пушек

Когда Франция объявила войну Пруссии и Северогерманскому Союзу, Дюпон вступил добровольцем в армию. Так уж получилось. Не то чтобы он видел острую необходимость служить Франции на поле брани… Но в его ситуации лучше было проявить патриотизм. И затеряться среди десятков тысяч решительно настроенных парижан, большинство из которых годились бы ему если не в сыновья, то в племянники.

А во всем был виноват Плачидо Лойла, с его южным темпераментом. Молодой, горячий… Это все понятно. Но зачем надо было убивать несчастного Доминика именно в тот момент, когда он разговаривал с Дюпоном? Почему не выбрать более подходящее место? Более удачный день и час? Когда не будет лишних глаз? Что ему стоило позаботиться о наблюдателях? А то получилось некрасиво. В тот момент, когда Плачидо ткнул беднягу в живот в третий или четвертый раз, неожиданно появился полицейский патруль. Если ты такой поклонник театральных эффектов, будь готов к драматичному повороту в событиях. А все из-за того, что Доминго назвал Лойлу «мутным».

А в результате Дюпону пришлось вспомнить о собственном патриотизме. Потому что его принялись рьяно искать по всему югу не только ищейки Сюрте, но и дружки Плачидо. Первые давно имели на Дюпона зуб, но не имели возможности его привлечь. А потому уцепились в свой шанс и объявили Гаспара одним из подозреваемых. А вторые, по младости и неопытности, а так же из привычки решать все радикально, решили, что если мочкануть главного свидетеля, то у полиция не сможет узнать, кто истинный убийца.

К счастью Дюпон имел несколько личин-«шкурок», которые менял в зависимости от обстоятельств. Но в этот раз Гаспар решил вернуться к своему подлинному имени, которое нигде и никак не замаранная ни в чем криминальном. Тем более у Дюпона, который ни одного дня не служил в армии, имелся идеальный послужной список и звание старшего капрала. И все благодаря возможности выставить вместо себя «заместителя», что дозволялось французскими законами. Стоило найти парня, имеющего с ним некоторое сходство, хорошо подмазать его, и отправить служить под именем Гаспара Дюпона. Пообещав хорошую премию, если «заместитель» отслужит «честно благородно». Ловкость рук, и практически в рамках закона. И вот скромный парижский рантье Гаспар Дюпон, старший капрал в отставке, отправился на призывной пункт.

Газеты писали, что все кампания займет от силы несколько месяцев. Что прусские солдаты воюют, подгоняемые в бой палками унтер-офицеров. Что французская армия освободит германские народы от тирании Пруссии. И прочую лабуду, в которую Дюпон не верил. Впрочем, он не считал, что кампания будет трудной. Французы всегда били немцев, будь то австрийцы, пруссаки или прочие саксонцы.

Однако патриотичного рантье, перешагнувшего четвертый десяток, не хотели брать на действительную службу. Власти не знали, что делать с более молодыми призывниками, на которых не хватало ни обмундирования, ни снаряжения. Пришлось Гаспару подключить свои знакомства, благодаря которым он сумел получить должность инструктора Шалонского военного лагеря. Слава богу, в оружие он понимал толк. Да и о муштре имел представление, благодаря своей предусмотрительности и дружкам-ветеранам, в свое время посвятивших его в тонкости военной службы. А возможные ошибки и несуразности в поведении спишут на то, что Дюпон проходил службу давно и успел все подзабыть. Да и кто в царящем вокруг хаосе будет обращать внимание на странности какого-то капрала?

В общем, в один прекрасный день Гаспар оказался в Шалонском лагере, где формировался 6-й корпус армии Франции.

Шалонский лагерь, разрекламированный как идеал современной армейской организации, в реальности напоминал бивак рутьеров[51]

. Толпы агрессивных молодых людей, расхристанных и оборванных, делали что хотели, покидали свои части по собственному желанию, и возвращаясь, когда заблагорассудится. В лагере было запасено немало провианта и снаряжения, но из-за неразберихи в снабжении солдаты не получали на обмундирования, ни палаток, ни даже достаточного питания. Вся эта масса здоровых и голодных мужиков, бродила по округе, пьянствовала, играла в карты, дралась, воровала, задиралась к гражданским и задирала юбки всем встречным женщинам.

Если бы волей Творца в Шалонский лагерь был бы ниспослан обычный типовой попаданец… То уже на другой день здесь бы горланили «Цыпленок жаренный, цыпленок варенный…», и это не портило бы общее впечатление.

Каждый из новобранцев был уверен, что к концу компании станет маршалом или на худой конец генералом. А многие в мечтах уже примеряли королевские и княжеские короны. Благо в Германии хватало и тронов, и принцесс. Это было источником нескончаемых шуток и анекдотов. Какая немецкая принцесса устоит перед храбрым и галантным французом? И черт с ним, что у них лица лошадиные и тощие зады. Потом можно будет выписать гризеток из Парижа.