На звук пушек

Приписанные к корпусу офицеры были или ветеранами колониальных войн, на которых молодые смотрели как на никчемных стариков. Или молокососами, только окончившими военные школы, а потому не имевшими авторитета у парижан, составлявших большинство призванных в 6-й корпус.

Свой кусок счастья достался и старшему капралу Дюпону, под чью команду отдали десяток оглоедов. Не знаю, как на месте Гаспара справился настоящий капрал, а Дюпон, вспомнив свою криминальную сущность, в три часа привел молодняк в чувство. Для этого понадобилось только сводить их в ближайший лесочек, подальше от чужих глаз. Несогласным с курсом корабля было предложено покинуть борт по собственному желанию. Пока не вынесли вперед ногами. Молодые и борзые не ожидали такого наезда от старичка с шевронами. И самый борзый попытался что-то вякнуть. Он и послужил примером для остальных. Как не стоит разговаривать со старшими.

Назад волчата возвращались за ним, как за своим вожаком, сплоченные общей целью: где раздобыть пожрать, одеть, обуть, и где обустроиться на ночлег. Как не удивительно, выступая сплоченной группой, удалось решить большинство этих проблем уже к вечеру. Затем Дюпон занялся муштрой. Даже в банде должна быть какая-то дисциплина. Что уж говорить об армии. В результате отделение Дюпона выглядело, на фоне других, чуть ли не образцовым. Все десять солдат отделения были в наличии, не пьяные, обмундированные и при деле.

– Как фамилия?

К Дюпону обратился незнакомый генерал. Генерала сопровождала небольшая свита и один из сопровождающих, по всей видимости, адъютант, тут же записал в блокнот данные капрала.

Волчата Дюпона в этот день осваивали новейшую винтовку Шасспо. Гаспар доходчиво объяснял молодняку, что от того, как они знают и умеют пользоваться оружием, зависят их жизни. А что думают недоумки, слоняющиеся по лагерю и горланящие песни, его не волнует. Для этого у певцов есть собственные сержанты.

В этот момент и подошел генерал. Хотя обычно высокое начальство не баловало солдат своими посещениями. Сбросив заботу о мясе войны на обер-офицеров.

В тот же день Дюпон навел справки и выяснил, что он имел честь говорить с генералом Гренье. Командиром 1-й пехотной бригады, 1-й дивизии, 5 корпуса.[52] Что делал генерал из 5-го корпуса в лагере 6-го было непонятно, но это выяснилось уже на следующий день, когда Дюпона и его отделение вписали в состав 1-го учебного батальона подполковника Бомуара, в роту капитана Леру, взвод лейтенанта Гренье. Племянника, между прочим, бригадного генерала. Для Дюпона задачка, почему это произошло, была проще, чем выпить бокал бужоле. Армия нуждалось во всем, но больше всего в толковых сержантах и капралах. Оружие можно подвести с арсеналов, обмундирование со складов. А вот кадровых сержантов катастрофически не хватало. Вот Дюпона и бросили на усиление во взвод лейтенанта, только что окончившего академию Сен-Сир, и еще не нюхавшего не то что пороха, но и запаха солдатских портянок. Хотя и не было сказано ни слова, но было ясно, что его приставили дядькой к начинающему офицеру.

В 1-й учебный батальон собрали всех кто был более или менее подготовлен к военной службе. Говорили, что их отправят в дивизии 6-го корпуса в ближайшие дни. В то время, как остальной вольнице предстояло еще веселиться в Шалоне и окрестностях.

Ожидание отправки затянулось до августа. Поговаривали, что из-за перезагруженности железных дорог, вывоз запасов в действующую армию сильно затруднен. Не хватает ни вагонов, ни паровозов. А чтобы отправиться в Мец своим ходом требуются лошади для обоза. Которых тоже не было, как и свободных вагонов.

А тока личный состав батальона подымал пыль на плацу, осваивал ружейные приемы и время от времени поротно отправлялся на стрельбище.

Третьего августа в лагерь поступили газеты с сообщениями о первых победах французского оружия:

«Наша армия перешла в наступление, пересекла границу и вторглась на территорию Пруссии. Несмотря на хорошо укрепленные позиции врага, нескольких наших батальонов оказалось достаточно, чтобы овладеть высотами, доминирующими над Саарбрюккеном».

В других газетах уточнялись подробности. Корпус Фроссара разгромил противника, потеряв всего 11 человек. Саарбрюккен сожжен дотла. Захвачены орудия, брошенные бежавшим врагом. И так далее, и тому подобное.

Уже после войны Дюпон узнал, что в «сражении» под Саарбрюккеном с немецкой стороны участвовало всего три роты и две батареи легких орудий, а не три дивизии, как писалось в газетах.

Известия подняли боевой дух в Шалоне на небывалую высоту. Все хотели поскорей оказаться на передовой, пока Германия не успела капитулировать.

* * *