На звук пушек

Между тем, в Сен-Прива храбро сражались и продолжали удерживать позицию девять батальонов 6-го корпуса, в то время как остальные войска Канробера спешно окапывался в километре восточней, у Маренго, где поросшие лесом склоны больше подходили для обороны.

Бурбаки колебался. В словах офицеров был свой резон. Из их рассказа выходило, что у Сен-Прива сложилась критическая ситуация и промедление вполне могло обрушить фронт на всем правом фланге. Но был хороший шанс, что Канробер удержится до темноты.

Однако сильный удар по обескровленной прусской гвардии позволял прорвать фронт между Манштейном и саксонцами, и радикально изменить ситуацию в пользу французов.

– Покажите на карте! – приказал Бурбаки.

– Тут, напротив Аманвилье IX корпус Манштейна. Мы его изрядно уже потрепали. В его тылу, в качестве резерва III корпус Альвенслебена, понесшего огромные потери два дня назад у Вьонвиля. Поэтому-то его и держат его в резерве. Дальше к северу прусский гвардейский корпус, потерявший к настоящему моменту около половины своих сил. Еще далее к северу саксонцы. В резерве у гвардии и саксонцев стоит X корпус. Это полки из Ганновера, Вестфалии, Ольденбурга, Брауншвейга и Фризии. В основном это ландвер при устаревшей дульнозарядной артиллерии. Опрокинув ослабевших гвардейцев Пруссии, вы легко рассеете малоопытные войска северогерманских князей и ударите в тыл саксонцам. А генерал Ладмиро атакует Манштейна, обеспечив вам фланги.

– Я должен это увидеть, – заявил Бурбаки, но приказал Императорской гвардии готовиться к выступлению[108].

Дорога к Аманвилю пролегала через густые леса. Собственно лес был один, тянувшийся по долине с севера на юг. Но так как с давних времен он принадлежал различным владельцам, при Старом режиме феодалам, затем просто собственникам, за каждым участком леса было закреплено собственное название, отражённое и на картах, и на местности межевыми столбами.

Гвардейцы шли на север, а навстречу им двигалась на удивление многочисленная толпа раненых. Среди них шли и на вид вполне здоровые солдаты, утверждавшие, что они отстали от частей, заблудились и тому подобное. Некоторые, увидев кавалькаду генералов, бросались в лес. Другие продолжали идти с безучастным видом или мрачно смотрели на блестящих гвардейских офицеров. Это встречное движение замедляло продвижение гвардейцев, и Бурбаки пришлось забыть о милосердии и приказать тяжелой кавалерии следовать в авангарде, расчищая дорогу.

Бурбаки удивило, что все встречные шли пешком, не организованно, предоставленные сами себе. В то время, как при Вьонвиле, он хорошо это помнил, большую часть раненых увозили с поля боя скорые кареты и повозки Красного Креста.

Вырвавшись из леса свита командующего Императорской гвардией выехала на возвышенность, откуда он мог наблюдать в лучах заходящего солнца картину битвы.

Глава 18. Бойня номер три

Франция, Лотарингия, Гравелот – Сен-Прива-ла-Монтань, 18 августа 1870 г.

Полководец без армии. Вот кем себя чувствовал генерал Штейнмец. Собственно, почему чувствовал, он и был командующим армией, но без этой самой армии, которая или частью легла по дороге на Сен-Юбер, или частью бежала и теперь не была ни на что пригодна.

После фиаско в долине Моне Штейнмец отправил донесение в Резонвиль, в Главную квартиру, большую часть которого составляли просьбы к королю послать еще подкрепления. Но подкрепления не шли. Тогда он отправил адъютанта, и еще одного… Но пока безрезультатно.

Из корпусов еще не вступивших в бой и остававшихся в резерве, ближайший к Гравилоту, где находился штаб Штейнмица, был III-й корпус Альвенслебена в Верневиле. К сожалению, этот корпус принадлежал Второй армией. И командующий Первой армией никак не мог придумать причины, по которым можно было бы затребовать себе чужие войска.

К тому же, Мольтке, одержимый идеей флангового обхода, наверняка препятствовал в отправке этих частей в распоряжение старого генерала, которого явно недолюбливал. Эта неприязнь имела корни еще в 1866-м году, когда какой-то доброхот передал начальнику прусского Генерального штаба искреннее удивление Штеймеца тем фактом, что у Пруссии, оказывается, есть какой-то Генеральный штаб, возглавляемый неким Мольтке. Быть бы старому воину в опале и отставке, но он пользовался уважением и поддержкой у генералов и офицеров.

Штейнмец нервничал и накручивал себя, а ответа все не было.

Но вдруг…

Ох, уж эти «но вдруг», «неожиданно» и «внезапно»! Как с ними ни борются во всех штабах, тем не менее составляют важную часть жизни военных.

Одним словом, ответа все не было… Но вдруг неожиданно очередной адъютант, отправленный в Главную квартиру узнать: ну что там с резервами, привез сообщение, что видел приближающийся к Резонвилю II-й корпус генерала Франзецкого в составе четырех дивизий с артиллерией.