Набат

За свой труд учащиеся получали тридцать три процента заработка. Были они оформлены по второму разряду, и если бы не полевые, то денег хватало, чтобы рассчитаться с хозяйкой и на конфеты. И очень скоро наступил момент, когда Яков отдал Богдану на вино последний рубль.

— Ты не болен? — Принес Федор стакан густого чая, заваренного малиной. — На, горячий. Я уже выпил. Показалось, будто только что мать этот чай заварила.

— Здоров я, Федор. Не трогай меня, я здоров! — закричал Яков.

Третьяк исподлобья посмотрел на него, взял стакан и выпил чай.

— Читаю интересную книгу, — посмотрел на Якова и Федора цыганскими глазами, — вот мысль здесь одна есть. Это тебя в первую очередь, Казакевич, касается.

— Почему меня?

— Ты слушай, когда старшие говорят. Человек, слабый физически и больной, может на две, а то и на три головы быть сильнее душой богатыря. Какая глубокая мысль!

— Иди ты со своими мыслями.

— Мне кажется, Федор, в нашей бригаде что-то происходит. — Третьяк оставил шутливый тон. — Вот и Якову девчата не дают спокойно спать…

— Я тебе как другу, а ты… — крикнул Казакевич, схватил с дивана куртку и бегом из комнаты.

— Зачем ты так? — Федор открыл окно, но на дворе Якова не было. — Обидел парня.

— А ты не заметил, что он излишне обижается в последнее время.

— Да, показалось, — сказал задумчиво Федор. — Надо спросить у него.

— Так он тебе и расскажет, держи карман шире. Жаль, что мастера нет. Почему он задержался? Ты же с ним более близок, может, что-нибудь говорил перед отъездом?

8

…Мастер третий день ждал заседания, которое решили провести в училище. Как ему сообщила по секрету секретарша директора, главный вопрос заседания — воспитательная работа на практике и происшествие в группе Ивана Александровича. Новость не очень обрадовала его, хотя он и готовился к этому. Иначе не было смысла посылать Аполлинара Константиновича. Что ни говори, а все же чрезвычайное происшествие. За три года работы в училище первое, но от этого не легче.

Заскучал Иван Александрович без дела. Училище опустело, мастера со своими группами кто где: от Прибалтики до Кольского полуострова. И как-то неуютно стало в общежитии, где Иван Александрович занимал комнату. На третий день своих скитаний по городу надел мастер старые штаны, рубашку и подошел к заведующему хозяйством училища Петровичу, который со столяром ремонтировал двери, шкафы в комнатах. Год жили в новом общежитии учащиеся, а будто вековали здесь. На практических занятиях по обработке металла они тайком от мастеров делали ножи, вечерами бросали их в двери шкафов. Строго наказывали за эти упражнения, но уследишь ли за каждым? Ребята разные приходили в училище. Были и такие, от которых отказались в средней школе, а некоторые состояли на учете в милиции. И всем им надо было дать специальность, а главное — воспитать людьми.

— В отпуск готовишься? — спросил Петрович, хотя и техничке было известно, что мастера, чьи группы были на практике, в это время в отпуск не шли, а ехали вместе со своими воспитанниками. За этим вопросом почувствовал Иван Александрович, что завхоз знает об отношении директора и другого начальства к случившемуся. Петрович был, как и мастер, отставник. Служил некогда в артиллерии и пошел на гражданку в звании капитана, чем очень гордился и при разговоре, особенно с бывшим мичманом, не единожды подчеркивал. Однако к Ивану Александровичу относился с уважением, и, когда тот просил разную мелочь для ребят, завхоз не отказывал, давал лучшее.

Новоселье на новом месте жительства мастер отметил с Петровичем, хотя и не было в планах праздновать такое незначительное, на его взгляд, событие. Но вечером постучали в дверь, и зашел завхоз.

С полчаса поработал молотком Иван Александрович, старательно ремонтируя дверь в комнату, где жили его ребята, и его позвал Петрович, который что-то делал в другом конце коридора.

Взял мастер сигарету «Прима», пожал ее и прикурил от спички Петровича. Присели они на стульях, которые только что отремонтировал заведующий. Вообще-то не совсем так называлась его должность. Подписывая бумаги, Петрович всегда ставил большое звонкое название: заместитель директора по хозяйственной работе, а то и без последних слов. И даже визитную карточку напечатал в местной типографии, где черным по белому стояло — второй заместитель директора и фамилия. У Петровича было много друзей, с помощью которых он мог решить самый сложный вопрос.

— Совещание будет завтра во второй половине дня. Директор был очень злой, но я слово забросил, так будто успокоился. Ты же не виноват, что этот дурак ранил себе глаз. Как говорят люди, захочет свинья — грязь найдет. Так и тут.

— Неприятно все это.