Начертание русской истории

В 1472 году состоялся брак Ивана III с византийской царевной Софией Палеолог[151]. Брак этот имел большое политическое значение. Брак с Софией Палеолог делал московского князя наследником византийских императоров. София была дочерью последнего деспота Мистры (см. выше) Фомы Палеолога и племянницей византийского императора Константина XI, погибшего при взятии Константинополя турками. При занятии турками Мореи в 1460 году Фома бежал в Рим к папе. После смерти Фомы папа остался опекуном его детей (двух мальчиков – Андрея и Мануила – и одной дочери Зои-Софии).

Дети воспитывались в духе Флорентийской унии. Мысль о браке Зои-Софии с московским князем зародилась в римских кругах, по всей вероятности, в связи с надеждами осуществления унии в Москве[152] и с мечтаниями о помощи Москвы в деле изгнания турок из Константинополя[153]

. Великий князь согласился на брак, и папа отправил Софию в Москву в сопровождении своего легата Антония. София выехала из Рима 24 июня 1472 года, пересекла к северу всю Европу, из Любека на корабле приплыла к Ревелю, оттуда путь ее лежал на Юрьев (Дерпт) и Псков. Общее смущение на Руси вызвал папский легат Антоний, перед которым везли в санях латинское распятие. Великий князь созвал по этому поводу на совет духовенство и бояр. Митрополит Филипп сказал: «Буде ты в благоверной Москве позволишь нести латинский крыж перед латинским бискупом, то он виидет в единые врата, а я, отец твой, другими изыду вон из града». Латинское распятие велено было спрятать.

Царевна София въехала в Москву 12 ноября 1472 года, Иван III немедля обвенчался с ней и после того решительно отклонил все домогательства папского легата о признании Флорентийской унии, хотя всячески одарил и обласкал легата (пробывшего в Москве до января 1473 года и имевшего прение о вере с митрополитом Филиппом). Брак с Софией Палеолог многое изменил в московском великокняжеском быту. Введены были изменения в дворцовом церемониале. На печати московского великого князя появился византийский двуглавый орел. Вместе с Софией прибыло много греков и итальянцев, которые остались в Москве. Греки и «фрязи» приезжали в Москву и после того. Среди них были архитекторы, художники, всякие мастера (в числе других – архитектор Аристотель Фиораванти, строитель Успенского собора и Грановитой палаты в Москве).

§ 66

Отношения московского государства с мусульманским миром от Ахматова нашествия 1472 года до конца княжения Ивана III

Золотоордынский царь Ахмат действовал в согласии с литовским великим князем Казимиром и по его наущению. Это соглашение Золотой Орды и Литвы вызвало перекрестный союз Крымского (Перекопского)[154] царства с Москвою. В 1473 году был заключен договор между Менгли-Гиреем и Иваном III. Иван обещал действовать против золотоордынского хана Ахмата с тем, чтобы Менгли-Гирей воевал против Казимира. В 1475 году Менгли-Гирей также прислал Ивану грамоту, в которой просит «царевичей своих Даньяра и Муртазу (против Ахмата) отпущати», а сам обещается за то бороться с Казимиром. Однако в том же году с Менгли-Гиреем произошла неожиданная катастрофа. В 1475 году генуэзские колонии в Крыму были завоеваны.

Одновременно турки покорили весь Крым. Менгли-Гирей был взят в плен и отвезен в Константинополь; вскоре он вернулся оттуда как подручный султана.

Союзников против Ахмата Иван III искал и в Персии, где в это время захватил власть туркменский вождь Узун-Хассан. Венецианские послы Барбаро и Контарини, ехавшие к Узун-Хассану просить помощи против османского султана Магомета II, в 1475 году встретили в Тавризе русского посла, «фрязина» Марка Руфа. По всей вероятности Иван Ш в это время вошел в сношения также с Ногайской ордой (кочевавшей между Волгой и Аральским морем). Обеспечив себя целой системой союзов, Иван мог спокойно ждать Ахматова нашествия.