Над словами

Она стояла, дрожа, поглядывая вниз, на лысого, увлечённого новостями, и наконец двери балкона скрипнули.

– Ай! – вскрикнула Айлери, наступившая на осколок. – Что...

– Эй! – яростно замахала Аяна, косясь на сторожа. – Эй!!!

Айлери покосилась направо, потом вздрогнула и повернулась всем телом, отшатываясь.

– Помоги! – тихо и яростно воскликнула Аяна. – Айлери, помоги!

Айлери резко отвернулась и шагнула в комнату, захлопывая двери балкона и погружая Аяну ещё глубже в отчаяние.

57. Пени тие раконто

Солнце медленно ползло к полудню. Хотелось пить. Она ещё раз обнюхала молоко и отодвинула кувшин. Нет. В молоке можно растворить что угодно... Кто знает, что задумал Пулат.

Она села к зеркалу и уставилась на своё отражение. Надо найти способ передать весточку. Сторож всю ночь сидит там, у него нет ночного горшка. Неужели он прямо в саду... Нет. Его кто-то сменяет...

Грифель крошился в пальцах. Мало ли, кому в руки попадёт записка! "Кирье Рэн Элфрианэм. Улица Анемостре, доходный дом. Твой бородатый брат и племянник в беде. Пусть катис сообщит тому, кто устроил его брак". Четыре стрижа, чистящих перья на верёвке, вместо подписи.

Она выскочила на балкон и села у решётки. Солнце нещадно пекло голову.

– Подмени меня, – наконец сказал сторож кому-то за углом. – Последи за балконом. Сейчас вернусь.

Шу! Сердце прыгнуло от радости. Он вышел из прохода между купальней и домом и кивнул лысому. Не веря своей удаче, Аяна окликнула его, и он поднял голову.

– Помоги! – тихо воскликнула она. – Шу, передай Ирселе! Я заплачу!

Он встревоженно нахмурился, потёр виски и закрыл глаза ладонями, потом кивнул. Аяна нашарила в кармане платья серебряный и завернула в записку. Белый комок скользнул в воздухе. Шу поднял его и положил в карман.

– Я всё, – сказал сторож, выходя из-за угла. – Можешь идти.

Пить хотелось нестерпимо. Аяна постучала в дверь.

– Слушаю, – сказал Бакт, оглядывая комнату цепким взглядом.

– Чистой воды... прошу! – воскликнула Аяна. – Пожалуйста!

– Ты лгал мне, – донеслось из коридора. – Ты не оправдал моё доверие.

– Кир Пулат, я не узнал её, – сказал Воло. – Она была очень грязная. Я видел её в Нанкэ, и подумать не мог...

– Тем не менее, – отрезал Пулат.

Бакт отпрянул в сторону от двери, и Пулат шагнул в комнату.

– Теперь узнаёшь? – спросил он, и Воло хмуро кивнул. – Что у них было?

– Ничего особенного. Он нашёл её в борделе и отмыл. Видимо, она решила прицепиться к нему... посредством ребёнка.

– Бордель? – хмыкнул Пулат. – Да. В Фадо она занималась тем же. Она работала в доме радости, а потом пять месяцев ублажала покойного Тави.

Аяна вздрогнула и оторопела, пытаясь унять дрожь. Покойного... Тави?

– О. Тебя связывали с ним... чувства, – сморщился Пулат, покосившись на неё. – Конечно. Он был сыном орта. Богатым и щедрым. Если бы не твоя попытка устранить его фаворитку, носившую его дитя... Но, по-видимому, ты слишком глупа. Или это твой брат потащил тебя в Ордалл?

Аяна стояла, сжав зубы, которые начали предательски стучать, и беспокойно крутя кольцо на пальце.

– Она явно не представляет опасности, – пожал плечами Воло. – Она тупа, и ею движет алчность. Иначе бы она не действовала так открыто.

– Хочу ещё кое-что узнать, – сказал Пулат, закрывая за собой дверь. – Иди со мной.

Воло опять солгал... Плевать на бордель... Он лгал, чтобы защитить себя. К чёрту клятого Воло. Паршиво было то, что Пулат свернул не налево, к выходу с женской половины. Он пошёл направо. На лесенку для катьонте, вниз?.. Вряд ли.

Айлери!

Кровь отхлынула от лица. Айлери поклялась... Она поклялась клятвой равных! Но что вообще она может сказать?

Мысли бились в ушах с ударами сердца. Что Аяна рассказала тогда? Что она пришла к любимому, и они заключили брак по местному обычаю, а потом его увезли силой... Это не совпадает с историей про бордель. Никак не вяжется. Кому поверит Пулат – Воло или Айлери? Если Пулат начнёт копать, что он выкопает? Соображай, Аяна...

Долина. Она ляпнула тогда, что Конда приехал к ним в долину. Где Нанкэ с борделями, и где какая-то долина? А ещё она сказала, что три недели сидела с Кондой, когда он сломал ногу. Тупая, тупая! Кто тянул её за язык?! А если уж Пулат начнёт считать... Если Кимат был зачат в Нанкэ, он должен быть по меньшей мере на полгода старше! Ладно, он крупный мальчик... Это, может, и сойдёт.

Бакт постучал в дверь и сунул ей графин с водой. Аяна обнюхала её и долго смотрела на просвет, потом налила в один из двух оставшихся стаканов и попробовала языком. Если там и есть отрава, то без вкуса и запаха.

Она отпила глоток, следя за ощущениями. Ничего. Вода как вода... Ладно.

Вечер наступил. Она всё ходила кругами по комнате, дрожа. Опять она в тюрьме. Опять! Кимат! Эти мысли погружали в отчаяние.

Сон настиг её на балконе, когда усталое тело и усталый разум не выдержали напряжения последнего дня. Она вынырнула из сна в холодное утро, разбитая, с затёкшими конечностями. Со стороны ворот слышался шум подков по мостовой, голоса и восклицания, но разглядеть что-то за углом дома было невозможно.

– Пойдём, – сказал Рейделл, заглядывая в комнату.