Над словами

– Я же сказала, что он в отъезде! – воскликнула Аяна, косясь на Бакта у него за плечом. – Кир, позволь мне увидеть сына!

– Это не твой сын, – поморщился Пулат. – Это дитя рода Пай. Твоё имя не должно быть связано с нашим родом.

Аяна обмерла. От его тона ей стало страшно. Страшно настолько, что она попятилась.

– Скажи, где твой брат. Нам надо найти его.

– Он в отъезде! – крикнула Аяна. – Вы не найдёте его!

Пулат развернулся и вышел. Дверь за ними захлопнулась. Аяна закрыла лицо руками, но тут на балконе раздался звон.

Она выскочила наружу, еле успев замедлить шаги: осколки стакана покрывали каменные плиты. С балкона Айлери ей махала Рида.

– Аяна! – Она пыталась говорить так, чтобы лысый сторож, дремавший внизу, не услышал её. – В городе неспокойно! Арчелл говорит, твоего брата ищут!

– Я знаю! – сипло воскликнула Аяна, приставив руки ко рту. Конечно, ищут... Только вот не найдут. – Рида, что там происходит?

– Кир Конда пригласил киру Айлери к себе, – проговорила Рида, и Аяна почувствовала, как ледяные щупальца огромного полпо увлекают её на дно у Одинокого острова. – Там в его комнатах ребёнок... Все с ним носятся. Говорят, это ребёнок кира Конды... Ой! – она вздрогнула, оборачиваясь, и заметалась, потом кинулась внутрь, в комнату.

Кто-то, по-видимому, пришёл... Ладно. С Киматом носятся... Конда не позволит его обидеть. Но Айлери... Неужели он всё-таки поклялся Пулату?..

Кимат... Кимат... Кимат....

Она ходила по комнате кругами, когда дверь снова открылась.

– Где твой брат? – яростно проговорил Пулат, шагая внутрь, и Воло с Бактом зашли следом. – Быстро говори, где он. В городе начинается восстание. Им указали на мой дом. Говори сейчас же!

Аяна вскинула руки к шее и метнулась на балкон, и Пулат поспешил за ней. Огни города двигались, и двигались необычным образом.

– Там внизу начальник стражи, – сказал Пулат. – Ты, тварь! Зачем ты сделала это? Где твой чёртов брат? Его ищут! Если они не увидят его, весь берег кирио будет полыхать через полчаса!

Аяну заколотило, и зубы стучали друг об друга. Кто это сделал?

– Кто ищет? Кто это сказал? Кто сказал, что брат тут?

– Тебе лишь это интересно? Говори, где он!

Аяна метнулась к двери и обратно, потом снова к балкону.

– Я не могу сказать! – крикнула она. – Отпусти меня, я найду его!

– Я не отпущу тебя, – мелко затряс головой Пулат. – Ты пытаешься улизнуть. Ты сбежишь и снова явишься порочить имя Пай! Говори!

Аяна стояла перед ним, и её трясло.

– Ты, тупая алчная девка, – свирепо проговорил Пулат. – Ради чего ты покрываешь этого Анвера? Тебе всё равно не жить... Подумай не о себе! Подумай о своём сыне! Они придут сюда, и дом запылает!

Аяна вцепилась в виски и зажмурилась.

– Ты не понимаешь! – выкрикнула она. – Они не найдут его! Я и есть Анвер!

Она выдернула из сумки камзол и трясущимися руками вытащила бороду из кармана.

Пулат стоял, свирепо дыша, и его лицо медленно краснело.

– Ах ты...

– Её придётся выпустить, – сказал Воло, до этого не издавший ни звука. – Чем раньше, тем лучше. Стража говорит, там уже несколько сотен катьонте, и все крайне разгневаны.

Пулат развернулся и вылетел из комнаты, хватая Бакта за шиворот и увлекая за собой.

– Слушай, дверь, – вдруг сказал Воло, разглядывая резную створку, и Аяна замерла с бородой в руке. – Высокородный лев сказал, что не тронет шавку, с которой забавлялся его сын, если он впредь и до конца своих дней поклянется не отходить от своей львицы.

Он вышел, и Аяна сжала кулаки.

– А-а-а-а-а! – орала она отчаянно. – А-а-а-а-а!

Она выскочила на балкон. Огни двигались по городу, уже почти у порта. Толпа с факелами, как в книгах о смутных временах, когда один человек начал утверждать, что мир создан невидимым, но всемогущим существом, которое и оставило заветы добра и совести... и всё закончилось войной и руинами. Она вспомнила картинку пылающего города. Луси... Вараделта. Видана, Вилмета... Если запылал низ, огонь распространится и наверх, а сверху спустится на нижние этажи. Они не виноваты! А что если они дойдут сюда... Кимат!

– Кир Пулат сказал, что Анвер может выйти, – сказал Бакт, заглядывая в дверь.

Она рванула сумку. Камзол, рубашка, штаны. Борода. Сумку на плечо. Анвер стоял перед зеркалом в тусклом красном камзоле, и его трясло так, что руки ходили ходуном.

– Открой! – заорала она, колошматя в дверь. – Открой!

Дверь открылась, и она выскочила, налетев на Пулата, который брезгливо отшатнулся. Рядом с ним стоял человек в красной куртке, расшитой золотом, и она злобно зыркнула на него.

– Быстрее, – воскликнул он. – Кир Пулат, с тобой я поговорю потом...

Аяна сбежала вниз и вылетела к воротам. Начальник стражи бежал за ней, ей дали поводья какой-то лошади. В ворота, к порту...

– Пошёл! – заорала она. – Инни!

Кипарисы мелькали по бокам. Дорога отзывалась гулко, так же, как её сердце, отчаянно стучавшее в ушах. Один поворот, второй. Третий. Мимо гостевого дома Нелит... К порту. Она осадила лошадь.

59. Две луны