Над вольной Невой. От блокады до «оттепели»

Перед военным трибуналом предстали 28 подростков. Приговор: Королев — расстрел. Иванов, Рядов, Юрьев, Дидро, Цирин и Еранов — по 10 лет, Красовская, Соловой и Бутелин — по 8 лет. Впрочем, 12 мая 1945 года по случаю Победы расстрел Королеву заменили «десяткой».

Но не только инвалиды и подростки чувствовали себя обездоленными. Послевоенный стресс — удел многих демобилизованных фронтовиков. Человек мог в 17, 18 лет уйти на фронт, стать сержантом, даже офицером, уважаемым человеком. Возвращается, идет в военкомат, дают направление в какой-нибудь лесосплав, где ни жилья, ни пайков. И это толкало людей на преступления.

Вот типичная история из того времени. Ночью 26 января 1946 года на Васильевском острове постовые милиционеры задержали подозрительного гражданина с узлом в руке и доставили в отделение. Потом они припомнят, что впереди задержанного шел еще один человек роста высокого, походка утиная, вразвалочку. Милиционеры не могли знать, что в ту ночь упустили особо опасного преступника. Впрочем, возможно, только благодаря этому они остались живы.

Задержанный оказался рабочим Петром Биюткиным.

В узле обнаружилось зимнее полупальто, желтые полуботинки с галошами, одна перчатка на левую руку и записная книжка. Пальто испачкано кровью. На вопрос о происхождении вещей задержанный поведал следующую историю: «Зашел в пивную на Первой линии. Выпил водки. Сколько — не помню. На улице подошли двое, говорят: „Купи вещи“. Я говорю: „Мне не надо“. А они говорят: „Купи!“ Я говорю: „У меня денег всего 180 рублей, что я куплю?“

А он как даст мне в нос. Деньги забрали, а узел этот проклятый оставили. Ну, я и взял».

Печальный рассказ гражданина Биюткина милицию не растрогал. Его тут же взяли под стражу. Узел с одеждой среди ночи — типичная добыча воров и грабителей. В послевоенном Ленинграде каждый день совершалось в среднем по 60 краж и минимум одно разбойное нападение. Это только по официальной статистике.

Уже на следующее утро обнаружился владелец краденых вещей, гражданин Теннисон. Он шел вечером из театра. На Васильевском острове на него напали трое. Ударили по голове, повалили, обокрали. Лиц нападавших гражданин толком не видел. Оперативникам стало ясно: в городе орудует очередная шайка громил, и как минимум двое преступников еще на свободе. Необходимо было выяснить связи задержанного Биюткина.

Вояж оперативников по двум общежитиям — мужскому и женскому — дал следствию первые ниточки, ведущие к бандитам. Выяснились любопытные факты. Один из друзей задержанного Биюткина последнее время ходил с орденом Красной Звезды, хотя награжден им, по-видимому, не был. Другой знакомый засветился в женском общежитии с пистолетом. Третий, самый молодой, Женька, носил две пары часов — наручные и серебряные карманные: по тем временам вызывающая роскошь.

Но удалось установить личность лишь одного из приятелей Биюткина — фальшивого орденоносца Александра Луговского. В квартире его жены на Васильевском острове оперативники устроили засаду. Она в первую же ночь принесла успех. На ночлег явился приятель Биюткина Сергей Смирнов. Обыскав гражданина, оперативники обнаружили пистолет ТТ и семь патронов к нему. Этого было достаточно для задержания. Но сознаваться в преступлениях Смирнов не собирался.

Смирнов Сергей Иванович сообщил о себе, что он 1922 года рождения, инвалид войны. Четыре ранения, одна контузия. На фронте пробыл с 1941-го по 1945-й. Пистолет остался у него со времен войны. Гражданин Смирнов не обманывал следствие. Он действительно проливал кровь за Родину, закончил войну старшим сержантом. Кстати, и гражданин Биюткин тоже воевал, награжден медалью «За оборону Ленинграда». Забегая вперед, скажу: почти все участники банды оказались фронтовиками. На войне учат убивать и привыкать к смерти. Убивают там каждый день. И не все, кто выжил в этом аду, легко вернулись в мирную жизнь. Испытание миром для многих оказалось непосильным.

Через два дня после задержания Смирнова на Васильевском острове тремя выстрелами в упор был убит постовой милиционер Новиков. Очевидцы видели трех молодых людей, разбегавшихся в разные стороны. Перед смертью милиционер успел сказать одно слово: «Паспорт». В кармане погибшего оперативники обнаружили паспорт на имя Леонида Ефремова.

В тот же вечер по месту прописки Ефремова устроили засаду. Всякое нападение на милиционера рассматривалось по 59-й статье — бандитизм. А это обычно высшая мера наказания. В любой стране мира для полиции разыскать убийцу коллеги — дело чести. И ленинградская милиция не исключение.

На все управление уголовного розыска в Ленинграде было шесть машин, и опера носились с одного конца города на другой на своих двоих, часто без обеда. И при этом процент раскрываемости тяжких преступлений был высокий.