Надежда-прим

— Кому? — мгновенно напрягся шурин.

— Ну бате своему единокровному, коммуняке, кому же еще!

— Как это? — резонно возразил Витек. — Ведь он же того!..

— Нда!.. — выдавил из себя вконец обессилевший Мокров.

Только сейчас он понял, что шурина явно недооценил.

— Да черт с ней, с «копейкой»! — в отчаяньи крикнул он в трубку, как будто шурин стоял напротив него. — Поставь ее, падлу, на могиле своего легендарного родителя заместо памятника! А себе купи новую! Ты, хрен, старую от новой отличить можешь? Ты только представь себе, каких шикарных нюшек сможешь на ней… снимать! Представил?

Упоминание нюшек в связи с покупкой новой машины, кажется, произвело на Санька некое сильное впечатление.

— Ну, если там на плинер… — мечтательно затянул он, — тогда конечно!

— На плинер, на пленум, да хоть… на кудыкину гору! — обрадовался косенсусу Мокров.

— И каких же, например? — поинтересовался шурин. — Ты сказал, представь себе каких!..

— Фу! — до седьмого пота задумался генеральный директор над поистине академическим вопросом. Одно неверное слово и неофит сорвется с крючка! И вдруг его осенило — Да валютных, е-мое!

— Валютных? — пришмыгнул носом Санек, усиленно соображая, в связи с чем он уже слышал и не раз это обалденое слово, а когда вспомнил, решительно замотал головой. — Неее, валютных не потяну! У меня даже с «копейкой» бабок только на «двушку» и хватит! Думаешь, на «двушку» валютная позарится? Ты эт вобче про че?

— А ты про че? — уже изготовился к прыжку Мокров. — Так и я про то же! На «двушку», блин, не позарится! А на…»вольву»?

— Ха! — заметно повеселел шурин, и, очевидно вспомнив бельгийский каталог со своими снимками, задорно крикнул — На «вольве» я и бельгийскую королеву запросто закадрю! За «вольвой» мои нюшки бегом побегут! Да кто же мне на такую подаст!

— А ты у входа в свой фотосалон попроси! — рискнул пошутить Мокров.

— Нееа! — нисколько не обидевшись заржал родственничек. — На такое только у Василия Блаженного подают. И тут же отбирают на восстановление храма Христа Спасителя!

— А хош… — Мокров взял паузу и тянул ее до тех пор, пока родственник от нетерпения не стал скрести трубку ногтем, — хош скажу, где подадут?

— Как? Совсем задаром? — собрав весь свой скепсис, мгновенно отозвался шурин. — Не может быть!

— Точно! Не может! Не совсем! Совсем задаром подают на Китайском рынке. Но там, сам знаешь на че хватит! А чтоб на «вольво», как у Василия Блаженного, да еще без отдачи! Задаром не задаром, а за две тыщи баксов могу устроить путевку в рай, новое «вольво», и все, что только пожелаешь!

— Ты че, блин, золотая рыбка?

— Я нет, — честно признался Мокров, — но могу сказать, где она водится!

Теперь шурин замолк так надолго, что Мокрову показалось, что навсегда. Он даже забеспокоился, не случился ли с ним завороток души от перенапряжения чувств.

— Алле! — робко позвал он его.

— Говори! — раздался хриплый до неузнаваемости голос. Мокров готов был поклясться, что явственно слышал, как сухой язык облизнул пересохшие губы.

— А две тыщи?

После пяти минут ожидания, трубка снова тяжело прохрипела:

— Найдутся! Говори!

Глава 10

А между тем Надежда Викторовна устроила первую в городе презентацию под лозунгом «Сохранение умов и талантов в России и предотвращение их утечки на Запад». Желающих узнать, как Надежда Викторовна и ее контора намерены сохранить умы и таланты в России собралось предостаточно. По всему чувствовалось, что тема касалась всех собравшихся, и каждый с нетерпением ожидал, что именно ему будет предложено, чтобы именно он чего доброго не покинул несчастное отечество и не утек на Запад.

По поводу места проведения презентации среди советников «Надежды-прим» разгорелся нешуточный спор. Одни предлагали устроить торжество в новом бизнес-центре, другие — во время воскресной ярмарки на Площади Павших революционеров.

Самое сногсшибательное предложение поступило от собкора «Комсомолки» — презентацию провести под землей, на месте запланированной станции заброшенного метрополитена.

Надежда Викторовна решительно похерила все предложения, и как государыня всея Руси торжественно приговорила:

— Презентации быть на Алом поле! В Органном зале! В бывшем соборе… каких-то там апостолов! Да так, чтоб чертям стало тошно! И попам тоже! — подумав, добавила она.

И все согласились, что они не правы, а права она — мать-настоятельница «Надежды-прим», Надежда Викторовна Коробейникова, их Надежда!

— А че, — увлеченно убеждали все друг друга, — помочь себе и ближнему — святое дело! И место там святое! Вау!

— И пусть владыка его освятит перед презентацией, — подсказал собкор «Комсомолки».

— А для чего? — не сразу врубилась Коробейникова. — Чего его святить? Оно же и так святое!

— А для верности! — хихикнул собкор. — Святого много не бывает!

— Владыка? Какой владыка?

— Так наш архиепископ.

— А че у нас и архиепископ имеется? — искренне удивилась Надежда Викторовна.

— А как же! — заверил ее собкор. — Как у всех! Истинно православный пастырь, ловец человеческих душ! Водку пьет за милую душу! А какой скандалист — закачаешься! Одно слово — владыка!

— А зовут как?

— Кажись, Георгий!